Пират

Наполовину внимая стихам Холкро, наполовину погруженный в собственные думы, Мордонт Мертон стоял у самых дверей, в последних рядах слушателей, окружавших старого барда, который пел следующее подражание норманской военной песне, местами разнообразя ее медленный, дикий и заунывный мотив живостью и выразительностью своего исполнения.

ПЕСНЬ ГАРОЛЬДА ГАРФАГЕРАСолнце встало в мгле багровой,Ветер загудел сурово,Со скалы взлетел орел,Волк покинул темный дол,В небо воронье взвилось,Выбежал бродячий пес,И поднялся над землей

Клекот, рев, и грай, и вой:«Попируем нынче вволю -Стяг Гарольдов реет в поле!»Сотни шлемов грозно блещут,Сотни буйных грив трепещут,Сотни рук, подъяв булат,Силам вражеским грозят.Звуки труб, кольчуг бряцанье,Крик вождей и коней ржанье,

И над шумною толпойБарда голос призывной:«Пеший, конный, силой браннойВыступайте в бой, норманны!Павших в поле не считая,Гладких троп не выбирая,Сон и пищу позабыв,Мчитесь в гущу вражьих нивИ сверкающей косою

Собирайте жатву боя.Добрый колос и волчец -Все кровавый скосит жнец.Пеший, конный, силой браннойНа врага, вперед, норманны!Воин, избранный судьбой,Слышишь, Один за тобойВыслал дочь на бой кровавый.Что же изберешь ты: славу,

Золото, покой и мир,Иль Валгаллы вечный пир,Где слились в бессмертный дарЧаши пыл и битвы жар?Пеший, конный, в схватке браннойСмерть встречайте, как норманны!»

— Бедные, ослепленные язычники! — воскликнул Триптолемус с таким глубоким вздохом, что он походил на стон. — Они говорят о вечно полных чашах эля, но хотелось бы мне знать, засевали они когда-либо хоть клочок земли? Ну хотя бы рядом с усадьбой?

— Тем больше, значит, заслуга этих молодчиков, соседушка Йеллоули, — ответил поэт, — если они умудрялись варить эль, не имея ячменя.

— Ячменя! Да разве можно их ячмень сравнить с настоящим ячменем! — воскликнул дотошный агроном. — Слыханное ли дело говорить о ячмене в здешних краях?! Четырехрядка, мой друг, четырехрядка! Вот все, что тут можно сеять. Да и то удивительно, как это она у вас колосится. Вы царапаете землю огромным, неуклюжим орудием, которое, правда, называется плугом, но с таким же успехом вы могли бы ковырять землю зубьями старой гребенки. А взглянули бы вы на лемех, да на отрез, да на полоз настоящего, крепкого шотландского плуга, за которым идет молодчик — Самсон, да и только! И как наляжет он на рукоятки, так, кажется, целую бы гору выворотил! Пара статных быков да пара широкогрудых коней тянут себе постромки, топчут землю и глину, и остается позади борозда глубиной что твой сточный желоб! Да уж, чьи глаза видали такое зрелище, так тому и впрямь есть чем похвалиться, почище чем всеми вашими унылыми допотопными историями о войнах да убийствах, которых и без того в вашей стране слишком много, и вы еще превозносите да воспеваете всякие кровавые деяния, мейстер Клод Холкро!

— Вот уж это нехорошо! — с возмущением воскликнул маленький человечек и гордо выпрямился, словно на него одного была возложена вся оборона Оркнейского архипелага. — Вот уж это нехорошо — поносить в присутствии человека его родину, когда он не знает, ни как, ни чем защищаться или иным образом отплатить обидчику. Да, было время, когда мы не умели варить хороший эль и гнать водку, зато мы всегда знали, где найти их для себя готовыми. Но теперь потомки викингов, богатырей и берсеркеров так же не способны держать в руке меч, как и слабые женщины. Правда, они все еще могут гордиться умением налегать на весла или лазать по скалам, но ничего иного, более достойного внимания, не мог бы сообщить о вас, простодушные обитатели Хиалтландии, даже сам достославный Джон.