Пиратика-II. Возвращение на Остров Попугаев (2006)

Среди пистолетной и пушечной пальбы мистер Витти хранил спокойствие. Он бросил ведро в воду, выловил изнемогшего желтого пса и достал его из бурлящей каши, где, как в котле, мелькали обломки мачт, рей и ростр, доски и позолоченные украшения с бортов, куски расплавленных от жара пушек, рукоятки ножей, душераздирающие носовые платочки и клочья растерзанной взрывами одежды.

Свин очутился на палубе. Мистер Витти взял его на руки и подверг тщательному осмотру.

— Гм-ф-рр! — мистер Вити издал звук, напоминающий скрип старой, гостеприимной двери. — Привет, песик.

Перед глазами Свинтуса предстало бледное вытянутое лицо, исполненное древней печали и строгой доброты. Над ушами топорщились два клочка седых волос, и поэтому казалось, будто уши торчат вверх, как… как у собаки.

Так что Свин с благодарностью облизал своего спасителя, обдав его теплым запахом огня и моря, вывернулся, спрыгнул на палубу и отряхнулся, окатив брызгами сапоги помощника парусного мастера. Тот только смотрел, онемев от изумления. У него на глазах Свин из рыбы превратился в желтого песика, похожего на столик о четырех ножках, щетинистого и остроносого.

А столик-Свин пополз по дощатой корме «Победоносного» и вскоре очутился возле трапа, ведущего на квартердек. Там стояли Гамлет Элленсан, Том Здоровяк и Армстронг Биллоуз. Они еще не заметили пса.

Их глазам предстало зрелище поинтереснее.

К «Победоносному» снова подошел франкоспанский флагман «Шевалье». До него оставалось не больше тридцати футов.

«Победоносный» потрепал столько вражеских кораблей, что многие из них стали неузнаваемы. Да и сам он получил немало ранений. Однако «Шевалье», идущего под всеми флагами и королевским штандартом в придачу, нельзя было спутать ни с кем.

На квартердеке стоял командор, человек довольно приятной наружности. Он устремил на Гамлета покрасневшие от дыма черные глаза. И заговорил на безупречном ангелийском.

— Адмирал! Вы уничтожили наш флот. Я отдал приказ о всеобщей капитуляции. И я, сэр, тоже сдаюсь в плен. Вот моя командорская шпага. — Он поднял сверкающий клинок. — В обмен на это я прошу, чтобы с моими людьми обращались как с почетными пленниками.

Гамлет кивнул.

— Вы сражались как львы. Моряки вашего флота, сдавшиеся нам в плен, не изведают бесчестья.

Франкоспанский командор поклонился. Его имя означало что-то вроде «Девятый город».

Феликс Феникс смотрел на него с высоты сквозь дымовую завесу и думал: «Я мог бы нарисовать вас, сэр. У вас хорошее лицо».

Все корабли прекратили огонь. Даже «Красотка» спустила флаг.

Только вдалеке, где было не различить сигналов, продолжался бой.

Команда «Шевалье» в шлюпках переправилась на «Победоносный» и на другие корабли. Франкоспанцы хранили молчание, у многих на глазах стояли слезы, но никто не опустил головы. Да, они сражались как львы — это признавали все.

Под конец на палубе остался только командор по имени Девятый Город и еще три или четыре офицера.

В одной руке Девятый Город держал шпагу. В другой Гамлет заметил маленькую деревянную модель флагмана — храброго «Шевалье».

— Разве вы не подниметесь к нам на борт, месье? — спросил Гамлет. — Вам окажут не меньшие почести, чем вашей команде. Отобедайте со мной сегодня вечером. Буду рад приветствовать вас.

— Благодарю, но я вынужден отказаться. Моя честь потеряна, — ответил командор. — Поэтому я, моя шпага и те из друзей, кто пожелал остаться со мной — мы все пойдем на дно вместе с нашим кораблем.

На ангелийском судне поднялось волнение. «Шевалье» — франкоспанский флагман, и его необходимо захватить в плен.

— Но, сэр… — попытался возразить Гамлет.

Внезапно Девятый Город чиркнул шпагой по корабельному поручню. Взметнулись искры, и он поднес к ним деревянную модель своего корабля. Она мигом вспыхнула.

Пальцы командора лизал огонь, но гордый франкоспанец даже не поморщился.

— Кроме этого, — сказал он, — мы разожгли пожар на нижней палубе, над пороховым складом. Минут через двадцать мой корабль взлетит на воздух. Отойдите подальше, друзья мои, иначе вы погибнете вместе с нами.

Благоразумие и дисциплина были достаточно сильны и в ангелийском, и во франкоспанском флоте. К тому же, дул ветер. Поэтому через десять минут вблизи «Шевалье» не осталось ни одного корабля — ни республиканского, ни франкоспанского.

И грянул взрыв. Он вознесся к небу колонной огня, захватив всё — море, корабль, королевское знамя, весь тесный деревянный мирок. Желто-багровый столб раскрылся, как цветок, и из бурлящей чаши повалили в море черные обломки.

Гамлет Элленсан и его люди не сводили глаз с чудовищного жерла, и все, кто был на соседних кораблях, с трепетом взирали на страшную гибель «Шевалье». А Феликс отстранение смотрел на пламя с высоты боевого марса, сжимая в руке стопку бумаги.

Взрыв был виден со всех концов поля битвы. (Тогда-то Вкусный Джек и сказал Артии: «Большой корабль взлетел на воздух. Пороховой склад взорвался от огня».)

Когда стихли громовые раскаты, с высокой мачты «Редута», шедшего следом, вознесся один-единственный голос. Он говорил по-франкоспански, но его поняли все.