Пиратика-II. Возвращение на Остров Попугаев (2006)

Команда Эстуса, которую выбрал Граг, была одета в желтые костюмы. Они прыгали и жонглировали тарелками на спине у носорога и под конец раскрасили его в цвет одуванчика. Они делали мало ошибок, но Эстусу это действо быстро надоело, и он принялся кататься по арене, с головы до ног вымазавшись белой пылью.

Граг в сердцах порвал долговую расписку.

— Это настоящее искусство, — высокомерно произнес Вкусный Джек, чувствуя себя членом касты посвященных. — Кстати, куда подевался ваш Честный Лжец, а с ним мой попугай?

— Можем, пошел в туалет, — пожал плечами Уолтер.

— Ему стоит быть поосторожнее с птицей, — проворчал Джек и вдруг, удивив всех, глубоко вздохнул. Потом склонился к Артии и прошептал: — Ладно, пусть их. Моди сама не пропадет и его в обиду не даст.

На арену выскочил еще один носорог, а за ним, суетливо толкаясь, — зеленая команда. Наверное, суматошный выход сразу отнял у них немало очков. Но зеленый носорог по имени Изабеллус был на редкость благовоспитан. Он терпеливо стоял, время от времени принюхиваясь к краске, разбрызганной по арене. Под конец раунда его рог и морда переливались всеми оттенками зеленого, желтого, красного.

— Будь ты проклят, сосиска разноцветная! — вскричал Питер, превращая долговую расписку в конфетти.

До перерыва оставался еще один раунд. На арену вышел носорог по имени Бланкус, а вслед за ним — белая команда. Под громкие аплодисменты они быстро и ловко сделали Бланкуса белоснежным. Но Джек всё равно ворчал:

— Погодите, вот выйдет Зенобиус, он вам покажет, что такое настоящий спорт.

В перерыве Джек встал и пошел искать Честного Лжеца.

Артия съела еще один мандарин. Перед ее мысленным взором опять стоял Феликс, глядел на нее синими глазами, глядел с укоризной. Нет, хуже. С безразличием. «Между нами всё кончено».

После антракта Честный так и не появился. Тут на арену выбежала фиолетовая команда и устроила грандиозное представление. Их носорог Кандакус был норовист, как пугливая лошадь, но при этом охотно вступал в игру.

— Сильные противники, — заметил Вускери. — Верно, Джек?

Вкусный Джек только хмурил брови. А Шадрах Пропащий добавил:

— Говорил я вам, ребята. Плакали наши денежки, и мои и ваши.

* * *

День клонился к вечеру, сероватый от пыли свет за окном сгустился в золотистый сумрак. Из окруженного коричневыми стенами стадиона на холме растекались по склонам восторженные крики, трели, песни. Что там происходит? У Феликса не было сил спрашивать об этом.

Команда «Незваного», должно быть, шляется по тавернам и рынкам, запасает провизию в дорогу. На миг ему даже показалось, будто мимо раскрытой двери протрусил желтый пес Свин. Сегодня вечером на берег сойдет вторая половина команды, а те, кто уже погулял, вернутся на борт, чтобы готовить корабль к утреннему отплытию.

Значит, Артия еще здесь — если не в городе, то на своем «Незваном госте».

О чем она сейчас думает? Об этом мерзавце Майкле? Нет…

Он понимал, что обидел ее. О, он успел достаточно хорошо ее узнать и не обманывался. Но она гордая и сильная, она не подаст вида. Только тусклая вспышка в глазах — как будто он бросил камень в эти прозрачные серые воды, и тот утонул, скрылся из виду, оставив после себя мимолетную рябь.

Артия… Та, кому он меньше всего хотел причинить боль.

Феликс обвел таверну усталым взглядом.

Посетителей осталось мало. Многие, видимо, ушли на стадион. Что происходит на холме? Бой быков? За дальними столами сидели призрачные тени — пираты, моряки. Ему не было до них дела. Барсук проковылял во двор и прилег отдохнуть в тени мандариновых деревьев.

Феликсу вспомнилось, как в Портовом Устье Артия вытащила его, полуживого, из моря. Как Артия ходила по палубе фрегата, который вез ее в Ангелию, на казнь. Как Артия, храбрая и спокойная, как снежный барс, стояла с веревкой на шее под Локсколдской виселицей. Как она впервые заключила его в объятия.

— Что я делаю? — прошептал Феликс. Тут его словно поразило молнией. Он сбросил оцепенение, сковывавшее тело и ум, и кровь быстрее заструилась по жилам. В его голове всё обрело ясность и четкость, как на палубе, готовой к бою.

Пусть она не права, пусть она сумасшедшая, неуступчивая, пусть от нее одни огорчения! Пусть даже она пиратка! Если он не может ее изменить — тогда надо смириться, принять ее такой, какая она есть. Он должен быть с ней, жить ради нее. Она принадлежит ему, а он — ей. И никуда от этого не денешься. Зачем бороться? Уступи. Любовь зла.

Он выпрямился, поднял голову, и в этот миг у него за спиной послышался тихий шорох. В воздухе повеяло едва уловимым ароматом. И тут ему в спину уткнулось что-то жесткое и неприветливое.

Феликс хотел обернуться. Твердый предмет впился глубже, быстрыми толчками поднялся по спине. Его удары пронизывали каждый позвонок.

— Не оборачивайтесь, мистер Феникс. Как вы понимаете, это не банан…

Феликс застыл.

Дуло пистолета взъерошило ему длинные волосы и сердито уткнулось в затылок.

* * *