Пираты Драконьих гор (дилогия)

А когда стемнело, я вернулась в душный корабль и заняла свое место у курсового стола. Началась долгая и напряженная ночь, наполненная вычислениями, поиском ориентиров, и постоянным страхом, что чего-то не учту, не правильно подсчитаю, и корабль налетит на проносящиеся вдоль его бортов скалы. Но мы справились и с этим испытанием. За ночь «Серебряный орел» пролетел более полутора сотен лиг, или около сотни, если по прямой. И ранним утром опять укрылся в очередном ущелье.

А мы с Чиируной, еле добравшись до офицерской каюты, которую нам выделили, заползли в гамаки и моментально уснули.

Так прошла первая ночь нашего путешествия. Потом была еще одна, и еще, и еще…

По утрам «Серебряный орел» спускался на дно самого глубокого из окрестных ущелий и, притаившись, выжидал. А, поздним вечером, начинал движение. Он скользил вдоль лощин, чуть-чуть приподнимаясь, перелетал перевалы, так низко, что чуть ли не цеплялся дном гондолы за верхушки деревьев. И опять нырял в спасительную тьму горных долин, освещенных лишь лунами и звездами.

Корректировать курс было неимоверно тяжело, мы с Паалантом с огромным трудом отыскивали ориентиры — чаще всего вершины гор или седловины. Парень оказался хорошим помощником навигатора. Он быстро и четко управлялся с приборами. Ему бы нормальное образование и подтянуть математику, и выйдет вполне неплохой навигатор. Но пока что он всецело доверял мне. Это было приятно. Да и вообще, мне кажется, я ему нравлюсь. Не скажу, что я от этого в восторге, но девичье самолюбие это согревает.

На вторую ночь в командный зал зашел Люфан. Он остановился с краешку, наблюдая и отвешивая замечания, суть которых сводилась к тому, что он был бы гораздо лучшим помощником навигатора. Я не обращала на это внимания, прекрасно зная, что из себя представляет мой бывший одноклассник, а вот Паалант нервничал и обижался. В конце концов, вмешалась Лайана и так отчитала Люфана, что он убежал и больше в рубке не появлялся. Теперь он все время сидит в кубрике абордажников, практически не с кем не общаясь. Я понимаю, что ему тяжело лишиться единственного приятеля. И даже немного жалею его. Да и Котиберна, хоть он и был весьма неприятной личностью, немного жалко. Впрочем, кто знает, может ему удалось спастись?

Так прошли еще четыре ночи. Пока не кончилась вода.

Угля-то на корабле было более чем достаточно. Его загрузили с расчетом на то, чтобы хватило до ближайшей тайной перевалочной базы, что располагалась в тысяче ста лигах к северу. Причем при максимальной скорости полета. А мы едва крались, и расход топлива был в разы меньше. Хотя «крались» — это как посмотреть. Когда к тебе приближается скала со скоростью в пятнадцать лиг в час, это довольно-таки жутко.

Так вот, когда мы перевели на пар почти всю воду, кораблю пришлось перелететь через высокую гряду в параллельное ущелье. Мы устроились на дневку возле сравнительно полноводной горной реки. Матросы опустили в нее раструбы водозаборников, а механики включили насосы. Мы немного опасались, как бы враги не заметили дым, но наблюдатели, высаженные на скалах, сигналили, что в небе никого нет.

Почти все, кто не был занят работой, спустились на землю. В том числе и я. Чиируна сказала, что лучше отоспится, а мне захотелось подышать свежим воздухом. Все-таки духотища на корабле стоит жуткая. Это обратная сторона почти полной герметичности пропитанной специальными смолами ткани обшивки, спасающей нас от потока встречного морозного воздуха и пониженного давления на высоте.

Если честно, то самым тяжелым для меня стал вынужденный ночной образ жизни. Под утро просто ужасно хочется спать, но когда я добираюсь до гамака, то долго ворочаюсь, заставляя себя хотя бы подремать.

И сейчас на сочно-зеленом лугу, под все еще ярким осенним Солом, я ощущала странную легкость, как будто я — перышко, и стоит подуть ветерку, улечу в небо к пушистым облачкам.

Я легла на мягкую траву и не заметила, как уснула.

А когда проснулась, почувствовала, что рядом кто-то есть. Не шевелясь, я чуть-чуть приоткрыла глаза. Надо мной сидел Эртль. Юноша откинулся назад, упершись в землю напружиненными руками и неотрывно смотрел на меня. И в его зеленых глазах была такая нежность, что у меня просто сердце взорвалось громким перестуком.

Я замерла и перестала дышать. А парень видимо почувствовал это, улыбнулся и, как ни в чем не бывало, спросил своим обычным веселым голосом:

— Ну что, сонюшка, проснулась?

Я приподнялась и огляделась.

День перевалил через половину. Ничего себе я поспала! А он что, все это время меня стерег? Я почувствовала, как краснею и поспешила отвернуться. Ох, и что же мне делать?!

К счастью Эртль прервал неловкое молчание:

— Пойдем обедать! Лалиша сготовила обалденно вкусную похлебку! Все уже поели, кроме тебя.

— А ты?

— Ну, — парень едва заметно смутился. — Я тебе компанию составлю! Не есть же в одиночестве!

А вечером «Серебряный орел» опять поднялся в воздух. Он снова потяжелел, и с трудом переваливал через седловины. Зато теперь запасов точно хватит до тайной базы.