Пираты мексиканского залива

— Обращенный, обращенный, если изволите помнить, милостивый сеньор, — ответил старик, низко кланяясь и не выказывая никакого неудовольствия. — Обращенный, ибо хотя здесь и нет инквизиции, а все же лучше, чтобы все было ясно, как божий свет.

— Провались ты хоть на тот свет! Брось свои увертки и отвечай. Ты обманул меня?

— Да накажет меня бог отцов моих, если я когда-нибудь вас обманывал!

— Не говорил ли ты мне, что этот проклятый мексиканец Железная Рука вовсе не возлюбленный Хулии?

— Я говорил, что ничего об этом не знаю, но никогда не уверял, что этого нет, а между двумя такими утверждениями немалая разница.

— Ах ты собака, да я сдеру с тебя шкуру, как с теленка!

— Да убережет меня бог Давида от такой напасти! Впрочем, вы все равно ничего мне не сделаете.

— Ничего не сделаю? А почему это ты так уверен?

— Слишком уж я вам нужен и слишком много вам помогаю, чтобы вы решились на подобное безрассудство.

— Ну и хитрец же ты. Однако нам есть о чем подумать. Я твердо знаю, что Хулия и охотник любят друг друга.

— Возможно, — уклончиво заметил старик.

— Возможно? Говорю тебе, я в этом уверен, жалкий пес! — крикнул с раздражением живодер и изо всех сил стукнул кулаком по столу.

— Потише, — с величайшим хладнокровием ответил Исаак, — потише, вы сломаете стол, а он сделан из отличного дерева, и вам это дорого обойдется.

Живодер презрительно взглянул на него и слегка оттолкнул от себя стол.

— Что же нам предпринять? — продолжал он. — Эта любовь путает мне все карты. Хулия не захочет стать моей женой. Теперь я понимаю, почему она всегда пренебрегала мною, все из-за этого охотника! Проклятые охотники, и они еще смеют презирать нас и обзывать мясниками, а сами-то просто воры! Все смазливые девушки в деревне только для них, не говоря уж о тех, что они привозят себе из Санто-Доминго, из Асо и откуда попало. Хоть бы их всех чума унесла, вот когда остров Эспаньола станет сущим раем!

— Гм! — усмехнулся Исаак.

— Что же все-таки делать? Посоветуй. Я плачу тебе достаточно, чтобы ты помогал мне в моих делах.

— Вам надо похитить Хулию.

— Вот так совет! Чтобы охотник, узнав об этом, проткнул меня копьем или всадил мне пулю в лоб, как дикому быку? Нет, я не так глуп. Придумай что-нибудь другое.

— Да ведь у вас хватит сил убить быка одним ударом, взвалить его на плечо и потом еще и съесть, словно Милон Кротонский.

— Не важно, я не хочу ссориться с охотниками. Итак, что ты можешь придумать еще?

— Почему вы думаете, что Хулия и Железная Рука любят друг друга?

— Да я сегодня собственными ушами слышал, как они назначали друг другу свидание на вечер.

— Где?

— За селением, в роще Пальмас-Эрманас.

— Отлично. Тогда слушайте: наверняка охотник придет в рощу из лесу, где он ночует со своими друзьями-англичанами, а Хулия — из своего дома. Не правда ли?

— Возможно.

— А распрощавшись — ведь волей-неволей им придется расстаться, — он отправится в свою хижину, а она к себе домой?

— Должно быть, так.

— И Хулия придет в рощу и уйдет оттуда одна.

— Так оно и будет.

— Тогда спрячьтесь, подкараульте ее при возвращении, убедитесь в том, что она одна, а когда она пройдет мимо вас, хватайте ее, — бьюсь об заклад, она вас не узнает, — и тащите в лес, а потом придете ко мне и сами скажете, так ли уж хочется вам взять Хулию в жены или вы предпочитаете оставить ее охотнику.

— Понятно, — со смехом ответил живодер. — А вдруг она меня узнает?

— А вы переоденьтесь. Ночью, да еще переодетого, ни за что не узнает. К тому же перепугается…

— Но как же мне переодеться?

— Обрядитесь в костюм охотника, наденьте кожаную маску да закутайтесь в плащ.

— Превосходно! Если все сойдет удачно, то либо я и думать забуду о своей прихоти, либо девчонка перестанет ломаться и выйдет за меня замуж. А уж если дело сорвется, придумаем что-нибудь похитрее.

— Чего уж хитрее!

— Ну, прощай, пойду все подготовлю. Ах да, пришли ко мне кого-нибудь из слуг, я передам с ним телячью кожу для твоего маленького Даниила… Не забудь только.

Педро был так увлечен своей затеей, что, столкнувшись в дверях таверны с высоким человеком в черном плаще и черной шляпе, украшенной пером гуакамайи, почти не обратил на него внимания.

А новый пришелец направился прямо к хозяину и тоном человека, привыкшего повелевать, спросил:

— Кто это был здесь?

— Сеньор, — ответил Исаак, — его зовут Хуан, по кличке Медведь-толстосум.

— Моряк?

— Нет, сеньор, он — живодер.

— А! — протянул незнакомец с глубоким презрением. — Я почему-то решил, что он моряк. А о ком он говорил?

— О Хулии, одной из местных девушек.

— О какой же это Хулии?

— О Хулии Лафонт.

— Дочери Густава Лафонта?

— Да, сеньор.

— Отважного моряка, который умер в этих краях от чумы?

— Того самого.

— Негодяй! Пусть только попробует, гнусный мясник, тронуть хоть волос с головы этой девушки, — пробормотал, словно про себя, незнакомец. — Значит, свидание состоится сегодня вечером? — продолжал он.

— Да, сеньор.

— В Пальмас-Эрманас?

— Да, сеньор, на юге от…

— Я не нуждаюсь в объяснениях. Возьми!

— Что вы мне даете?

— Испанскую унцию.

— Но за что, сеньор?

— За твое сообщение. Прощай.