Пирог из горького миндаля

Краем уха сквозь шум ветра она улавливала то шелест листьев, то хруст треснувшей ветки. Тишке внезапно вспомнилась мертвая старуха. Она вздрогнула и впервые подумала, что это может быть вовсе и не Женя.

Но кто тогда мчится за ней?

Резко остановившись, Тишка вгляделась в густую листву.

– Эй!

Тишина.

– Выходи! Я не буду играть!

Чаща молчит, настороженно смотрит на нее. Кажется Тишке, или до нее и впрямь доносится чье-то тяжелое дыхание?

Девочка оказалась в самой густой, тенистой части леса, где тесно переплетались ветви орешника, дрожала осина и кусты волчьей ягоды поднимались вдоль тропы. Здесь мало солнца, проходы между деревьями затянуты паутиной, и от влажной земли пахнет кладбищем.

– Эй!

Никого. То ли и не было никакого преследователя, то ли он хорошо затаился.

Тишка внезапно осознала, как далеко она от поселка. «Случись что, меня даже не найдут».

На секунду перед ее глазами листья сомкнулись в зеленый коридор, пахнуло кошачьей мочой и сладостью гнилых яблок. Накатила слабость. К горлу поднялась тошнота, когда из землистой тени под лещиной соткалась черная фигура в серебристой паутинной шали и начала расти, расти…

Ветка снова хрустнула, совсем близко. Девочка отпрыгнула и стремительно помчалась прочь, не разбирая дороги.

Сердце колотится, губы пересохли от страха. Но лес по-прежнему ее союзник, она знает его ловушки и подсказки, помнит, где нужно обогнуть болото, а где подпрыгнуть над корявым щупальцем соснового корня.

Никогда еще Тишка так не бегала. Мертвая старуха шла за ней гигантскими шагами, а слева мелькала среди стволов приземистая черная фигура без лица. Быстрее, быстрее, быстрее!

Когда под ногами осел пластом песок, Тишка схватилась за ближайшую ветку и едва удержала равновесие. Только сейчас она поняла, что выбежала на берег. Внизу под невысоким обрывом текла река, на другой стороне рыбак загружал резиновую лодку в багажник машины.

Вырвалась, поняла Тишка.

Спаслась.

На ватных ногах она спустилась к самой воде. Сидела, глядя, как неторопливо уезжает машина, пытаясь унять дрожь. Болел низ живота, синие и золотые пятна дрожали, двоились перед глазами.

Понемногу девочка почти успокоилась. Рядом с рекой она в безопасности. Все знают, что мертвецы и оборотни боятся текучей воды.

Когда она подходила к дому, вокруг снова все поплыло. Тишка схватилась за калитку, чтобы не упасть.

– Ты к ужину опоздала.

Вероника. Смотрит без всякого удивления на пошатывающуюся Тишку.

– Не хочу есть, – пробормотала Тишка.

– Тебя мать искала.

Девочка молча кивнула, пошла к дому. На полпути остановилась:

– Женька здесь?

Вероника пожала плечами.

– Без понятия. Я ее с утра не видела.

Живот опять скрутило. Тишка застонала.

– Эй, ты чего? – встревожилась Вероника. – Ну-ка иди сюда. Ложись.

Тишка не в силах была сопротивляться. Она привалилась к яблоне, обхватила коленки и закрыла глаза.

– Тебе нужно мать найти, – странным голосом сказала Вероника, присев рядом.

– Да, ты уже говорила. Она меня искала.

– Нет, не поэтому. Она тебе поможет. – Девочка ткнула в Тишкины шорты, по которым расплывалось темное пятно.

– Это что, каждый месяц так будет? – в ужасе спросила Тишка.

Нет, мать предупреждала ее. Подсовывала книжки, в которых подробно расписывалась физиология процесса. Но одно дело читать о нарисованных женщинах и совсем другое – ощущать, будто ты рыба, у которой в брюхе крючок и его время от времени тянет безжалостный рыбак.

– Держи, – мама протянула таблетку. – Станет полегче.

Боль действительно отпустила. Но в голове поселилась муть и взвесь. Как будто смотришь на мир сквозь илистую воду.

4

Лелик хотел попросить у Тишки дать ему пару уроков искусства лазить по деревьям. Ей можно доверять. К тому же Тишка из всех самая ловкая, хоть и мелюзга. Но девочка последние сутки сама не своя: бледная, замученная, то и дело руку прижимает к животу. Яблок, что ли, переела? Лелик сочувственно понаблюдал за ней и решил отложить обучение.

Тишка сама заглянула к нему:

– Эй! Ты как?

После драки с Пашкой она и ее мать – единственные, кто обращается с Леликом как ни в чем не бывало. Ну, еще Раиса: она как прежде его особо не замечала, так и теперь смотрит мимо.

– Да так себе… – Лелик сунул карандаш за ухо. – У меня мышь пропала. Самая большая, королевская. Она с полторы моих ладони.

– Опять бабушку станешь пугать?

– Да нет же! Говорю тебе, всерьез пропала.

– Помочь искать?

– Я сам, – великодушно отказался Лелик. – Ты слабенькая. Пропадешь еще вслед за мышью!

– Ну смотри. Если что, зови на помощь.

Вообще-то мне нужна твоя помощь, хотел сказать Лелик. Что мне делать с тем, что я узнал? К взрослым идти нельзя. Они ничего не понимают, это ясно показала история с малиновкой.

Он сам толком не представлял, какая сила побудила его однажды, когда Прохор ушел, подняться по лестнице и толкнуть дверь. Ей полагалось быть запертой, но что-то в тот день пошло не так и она беззвучно приоткрылась перед мальчиком.