Писчий отдел НКВД 1. Мама

Она подошла и встала за спиной девушки, внимательно наблюдая, как та осторожно вынула лопатку, и начала разгартывать землю руками, в тайне радуясь, что с первого курса завела привычку возить с собой на раскопки толстые медицинские перчатки – девушку бесило ощущение грязи под ногтями.

— Может, нас обманули и это могильник, а не курган? — Люда с отвращением, двумя пальчиками извлекла из раскопа шейный позвонок. — Пришли за скифскими сокровищами, а раскопаем сибирскую язву…

Катя, которую наука интересовала больше, чем чистый маникюр, отшатнулась и закрыла лицо локтем.

— Не говори ерунды. — Отмахнулась Зина. — Могильники закапывают глубоко и не оставляют над ними холмов, тем более не маскируют их под курганы.

— Говард Картер[1] с вами бы поспорил. — Максим в раскопках не участвовал. Он, как самый опытный турист, был занят лагерем.

Парень старательно копал яму для костра[2], орудуя штыковой лопатой, одолженной у Бабы Паши.

— Максим, не пугай девчат. Картер просто надышался спор могильной плесени в замкнутом пространстве. И умер от грибковой пневмонии.

— Зинаида Борисовна! — Катя, подняла руку, будто была в аудитории. — Мне кажется, это свежие кости… Ой!

Девушка вдруг осознала, что только что сказала и отшатнулась от кургана.

— Это точно не могильник.

Зина быстрым шагом обошла курган и наклонилась над девушкой.

— Однозначно. — Твердо ответила она, садясь на колени, и внимательно рассматривая находку Катерины.

Девушка не успела раскопать весь череп, его макушка белела в рыжеватой земле и Зина, сев на колени, начала старательно очищать его, стараясь не повредить.

— Принеси-ка мне чайную ложку. — Она озадаченно поджала губы. Теперь страшилка с могильником не была для нее такой уж глупостью. Споры чумы и сибирской язвы могли сохраняться в земле столетиями, вполне могли остаться с Русско-Турецкой войны.

Зина аккуратно взяла в руки пожелтевший от времени череп, внимательно его разглядывая.

— Катя, почему ты сделала такие выводы? — Спросила, наконец она, принимая из рук девушки чайную ложку.

— Цвет, фактура…

— Цвет костей зависит от среды, в которой они находились. А фактура действительно странная. Нет глянца.

Зина поднесла череп к уху и аккуратно постучала по черепу ложкой[3], прислушиваясь к звонкому, деревянному звуку.

— Ребята… — Она окинула взглядом своих студентов. — Откладывайте инструменты, аккуратно собирайте лагерь обратно, постарайтесь не натоптать еще сильнее. Мы уходим.

— Они действительно свежие? — У Люды стянуло кожу на голове от ужаса и отвращения.

— Не знаю. Им может быть год или пятьдесят лет, но точно – не древние. Как закончите – встретимся у Прасковьи Никитичны. Я пошла к участковому.

***

Дом участкового был в том же хуторе, что и дом Бабы Паши. Соседи, можно сказать.

Зина толкнула скрипучую калитку, сделанную из сетки, натянутой на сколоченный из досок каркас и вошла во двор.

Прошла по брусчатой дорожке мимо ухоженного, и по-мужски скупого сада, посередине которого, как памятник самому себе, на вытоптанной площадке стоял черный мотоцикл с коляской.

Это вселило в Зину надежду. Значит участковый на месте.

Уже на крыльце женщина услышала работающий в доме телевизор.

Она постучала маленькое низкое окошко, чтобы обозначить своё присутствие, и, не дожидаясь приглашения, вошла внутрь.

Участковый, высокий и поджарый мужчина, одетый по-домашнему в майку-алкоголичку и растянутые, с пузырями на коленях спортивные штаны с лампасами, лежал на диване.

Его пышные усы вздымались от мерного дыхания, а на глаза была натянута фуражка, видимо, чтобы свет не мешал хранителю порядка предаваться заслуженному полуденному сну.

Зина подошла к нему, и осторожно, пальцем толкнула в плече.

Участковый всхрапнул, и отмахнулся от нее сквозь сон.

— Здравствуйте! — Зина уже настойчивее потрусила его плече.

— Ааа?! — Он рывком встал, осовело вертя головой по сторонам. Фуражка слетела с его головы и покатилась по полу.— Вы кто?

— Зинаида Борисовна. Из экспедиции. Простите, не хотела вас пугать.

— Владимир Петрович. — Коротко представился он, прогоняя остатки сна. — Что вы хотели?

Зина позволила себе сесть рядом с ним на диван.

— Владимир Петрович, я хочу написать заявление и вызвать сюда наряд…

— Давайте без этого. — Уже окончательно проснулся, и поднял с пола фуражку. — Если хуторская шпана начала задирать ваших ребят – я сам с ними поговорю, по-отечески. Не портите ребятам жизнь.

— Мы вскрыли курган. И в нем обнаружили свежие останки. Детские. Не старше пяти лет.

— Сколько?

— Пока одни.

— И вы ради этого меня разбудили?

— А по-вашему этого мало?! — Зина потеряла самообладание от удивления. — Мы не стали копать дальше.

— Гражданочка. — Владимир подобрался, поняв, что ляпнул лишнего. — Ну, с чего вы взяли, что они свежие? Вы приехали раскапывать кости? Так раскапывайте.

У Зины дернулась бровь от возмущения.

— Вы меня слышите? Кости – свежие. У вас на участке убили ребенка, а возможно и не одного. Вы будете как-то на это реагировать?

— У вас здесь есть специальное оборудование, чтобы доказать, что останки свежие?

— Нет. Но есть ряд признаков…