Пища богов

Это были первые из множества наблюдений Грейвса по: поводу скрытой традиции потребления грибов во времена предыстории. Он навел Уоссонов на мысль посетить мексиканских масатеков в поисках доказательств, подтверждающих их теорию о влиянии опьяняющих грибов на культуру. Грейвс полагал, что рецепты в классических источниках по изготовлению ритуального элевсинского напитка содержат ингредиенты, первые буквы которых можно расположить так, что получится слово “гриб” – тайный ингредиент. Такой шифр называется “огам” по аналогии со сходным поэтическим приемом, использовавшимся в ирландских загадках и поэтическом творчестве. Грейвс с готовностью допускает: “Вы вольны назвать меня безумным”, а затем продолжает довольно удачно защищать свой тезис.

Быть может, мы никогда не узнаем, какого характера галлюциногенные растения скрываются за тайной элевсинских мистерий и какие растения вызывали безумие у служителей культа Диониса, то безумие, которое было опасно испытать на себе и страшно видеть. Грейвс, открыв путь спекуляциям на тему о ботанической реальности за элевсинским таинством, имел затем удовольствие видеть, как друг его Уоссон уверенно пошел по этому только что проторенному пути со смелой и убедительной теорией.

ТЕОРИЯ ЭРГОТИЗИРОВАННОГО ПИВА

Точка зрения Уоссона, выработанная в сотрудничестве с товарищами по поиску Альбертом Хофманом и Карлом Раком и обнародованная на “грибной” конференции в Сан-Франциско в 1977 году, состоит в том, что Элевсин был ритуалом визионерского опьянения, но грибы непосредственно в этом не участвовали. Уоссон придал убедительность многому из того, что прежде было неясным, заявив, что источником опьянения было эрготизированное пиво, сваренное из вытяжки грибка спорыньи (ergot)

.

Необходима некоторая подоплека, чтобы оценить, насколько удачно это утверждение. Зерно так или иначе было важным для культа в Элевсине. Празднование мистерий было праздником урожая, а равно и почитанием великой тайны земледелия и мистерией Богини-Матери и Диониса. Claviceps purpurea —

маленький грибок, поражающий съедобные зерна, производит спорынью – источник сильных алкалоидов, способных вызывать галлюцинации (а также начало схваток и сильное суживание сосудов). Пурпур, традиционно связанный с одеянием Деметры, может означать характерный пурпурный цвет “склеротии”, рыночной спорыньи – пурпурной по цвету и представляющей 'асексуальную, дремлющую стадию жизненного цикла этого организма. Из этих склеротий прорастает мицелий и собирается в одно целое, чтобы образовать споросодержащие “аски”, которые выглядят как крошечные грибы, но они не пурпурные, а скорее светло-голубоватые.

Доказывая свою теорию, Уоссон и его коллеги писали.

Очевидно, именно ячменная спорынья является возможным психотропным ингредиентом в элевсинском напитке. Ее видимая симбиотическая связь с ячменем означала соответствующее случаю отчуждение и преображение дионисийского духа, для которого зерно, дочь Деметры, утрачивалось в брачном объятии с землей. Кроме того, зерно и спорынья были соединены в бисексуальное единство как брат и сестра, уже вынашивая ко времени утраты девственности потенциал для возвращения и рождения фаллоидного сына (гриба), который вырастет из тела ее. Подобный гермафродитизм встречается в мифических традициях о гротескно-плодовитой женщине, чьи непристойные жесты, как утверждается, отвлекали Деметру от ее горя, как раз перед тем, как она выпила это зелье. / R. Gordon Wasson, Albert Hofmann. and Carl Ruck. The Road to Eleusis (New York: Harcourt Brace Jovanovich. 1978)/

Теория Уоссона и Хофмана смела и хорошо аргументирована. Несомненно, их обсуждение скандала 415 г. до н. э., в котором афинский аристократ Алкивиад был оштрафован за то, что у него в доме оказалось элевсинское таинство и он пользовался им для угощения друзей, делает очевидным даже для самого упорного скептика, что чем бы ни был катализатор экстаза в Элевсине, он был вполне осязаемым.

Представление о том, что элевсинские обряды совершались с эрготизированным пивом, вполне согласуется с представлением о том, что они имели исторические корни на минойском Крите. В 1900 году сэр Артур Эванс во время раскопок вблизи Кносского дворца извлек из земли сосуды, украшенные колосьями ячменя в рельефном изображении. Из этого он предположил, что пиво какого-то вида предшествовало на Крите вину. Кереньи считает, что малый размер сосудов указывает на использование их для особого ячменного напитка – визионерского таинства элевсинских мистерий – в ритуалах, “будто бы проводившихся в Кноссе без всякой секретности”. / Kerenyi, op. cit… p. 53/