Пищевая цепочка

— У меня всегда точно, — наконец изрёк Осведомитель и снова икнул. — Петрищев дал приказ: найти всех, кто крутился у Периметра в день прорыва. Как пишут в книгах, взять живыми или мёртвыми. Ну а миротворцам лишние километры по Зоне таскаться-то зачем? Нашли пару мужиков, на Свалке как раз очередная заваруха была, вроде бы Кореец бандюков гонял… или ещё что-то в этом роде. Ну так генералу и предъявили пару трупов, чтоб не бухтел.

— Не повезло кому-то, — вставил Слепой, чтобы беседа не угасла.

Но Осведомитель наверняка сказал всё, что собирался. Знай он что-то ещё — потребовал бы плату. Об этом человеке Слепой слышал, что он в подобных ситуациях не стесняется. Раз не предлагает сделку — значит, и правда ничего не знает. Да он и насчёт Петрищева сказал только потому, что не видел возможности заработать. Видимо, это уже не тайна, а Осведомителю наверняка больше ничего конкретного не известно.

— Угу, — кивнул Черныш, — давайте за удачу. Чтоб генералы поменьше нашим братом интересовались.

Осведомитель икнул.

После этого разговор переключился на другие темы, почему-то вспомнили, как Слепой водил по Зоне иностранца.

Черныш с пьяной настойчивостью начал допытываться, как иностранец договаривался с патрулями военных. Слепой стал рассказывать:

— Да у нас с Вандемейером всё было схвачено. Ему заранее объяснили, что наши все как один коррумпированные, что все берут взятки, мол, не подмажешь — не поедешь, без взятки шагу не дадут ступить. Ну, Вандемейер запасся всем, что нужно, заранее, документов всяких прикупил у чинуш, подготовился, в общем, как следует… Вот останавливают нас как-то трое украинских миротворцев: «Давайте разрешение на пребывание в Зоне!» Вандемейер им: «Зачем вам разрешение? Вот тебе сотка баксов, вот тебе сотка, вот тебе. Мы пойдём?» Те: «Какой пойдём?! Разрешение давай!» — «Зачем вам разрешение? Вот тебе двести баксов, вот тебе двести, вот тебе. Ауфвидерзейн!» А миротворцы настырные попались: «Какой-такой ауфвидерзейн?! Разрешение давай!» — «Ну, ладно, — говорит Вандемейер, — на тебе разрешение, на тебе разрешение и на тебе разрешение. Ауфвидерзейн!»

Черныш сперва не въехал, стал спрашивать, над чем все смеются — после этого уже смеялись над ним… смеялись все, кроме Очкарика. Слепой украдкой взглянул на него — лицо у парня было счастливое, он под столом поглаживал винтовку.

Утром, когда Слепой проснулся, Очкарик был на ногах. Вернее, не совсем на ногах — он сидел, обняв «Вал», как любимую девушку. Увидев, что Слепой не спит, поинтересовался:

— А ты не знаешь, где можно клея хорошего раздобыть? Приклад бы я промазал…

— Мне бы твои проблемы, — скривился Слепой и пощупал затылок. — Так, порядок, голова на месте. А я уж думал, отвалилась и у меня фантомные боли. Нет, с пьянками пора завязывать. Мне жениться скоро, а я веду аморальный образ жизни. И всё из-за тебя, Шура. Ты раскаиваешься?

Очкарик торжественно кивнул. На раскаивающегося он совсем не походил, потому что блаженно улыбался, тиская винтовку, — но кто знает? Возможно, именно так и нужно раскаиваться.

— Я тоже думаю, что в последнее время слишком много пью, — задумчиво изрёк Шура, — а мне вообще-то врачи запретили. Слепой, ты теперь куда?

— Хм… — Сталкер задумался. — Вообще-то я собирался в «Сундук», но подзадержался здесь, так что не знаю, есть ли смысл к Сорняку тащиться. А почему ты спрашиваешь?

— Ну, я бы это… — Очкарик потупился. — Я бы с тобой?..

— Не знаю, Шура, не знаю. Я же не собирался в серьёзный рейд, мне сейчас за хабаром ходить не с руки… Ладно, для начала я проверю, что у нас с почтой… Ага, есть корреспонденция! За стеной играл бравурный марш и диктор сочным голосом вещал о том, что настоящим сталкерам следует вступать в «Долг». Каждое слово отзывалось болью в голове, и Слепой поморщился.

— Так, что тут у нас?.. О, Моня пишет! Хороший человек, очкарик вроде тебя. «Привет, Слепой! Мы тут с Бузяком хороший хабар разведали, приглашаем тебя. На троих в самый раз дельце, не хотим с чужим человеком делиться, а ты парень надёжный. Ты с ответом не тяни, сразу дай знать, если согласен. Мои координаты…» Шура! В самом деле идём со мной. Познакомишься с правильными мужиками, Бузяком и Моней, хабар у них, видишь, намечается… Мне-то ни к чему, так что, я думаю, они будут не против того, чтобы с хорошим человеком поделиться. Ну, вместо меня. Идём!

Настроение у Слепого было отличное, на душе — легко и мирно, ему хотелось делать добрые дела, хотелось, чтобы все славные парни дружили и брали хороший хабар. Он и думать забыл, что решил с Бузяком не встречаться.

— Да я как-то… — Очкарик замялся. — Это ж тебя зовут, для тебя хабар-то?

— Шура, в чём дело? Ты же сам хотел со мной, а там уж моё дело, как с ребятами объясниться. Идём!.. Хотя я, конечно не настаиваю, но ты лучше соглашайся… — Слепой поглядел, какие координаты указаны в мейле Мони. — И кстати, совсем недалеко…

— Недалеко? — Очкарик колебался. Ему страшно не хотелось снова остаться одному, но и навязываться на чужой хабар — тоже не слишком вежливо.