Пищевая цепочка

Потом Слепой стал ощупывать смятую броню на груди, его окликнул из ямы Моня, и сталкер подал приятелю руку. Потом оказалось, что Моня не в состоянии выбраться, а Будда никак не может его качественно подсадить, потому что руки дрожат и он никак не разберётся, что нужно делать. Потом Толик спрыгнул вниз и помог подняться сперва Моне, а затем и Будде. Потом прибежал Очкарик и успел принять участие в вытаскивании толстяка. Потом Будда, едва оказался на поверхности, стал громко орать:

— Толик! Слышишь, Толик! Скрипач, я к тебе обращаюсь! Ты пойми правильно, я не боялся! Смерть — это путь к возрождению! Смерть — путь к возрождению, совсем не страшно! Но эта тварь — не смерть, она не позволит колесу сансары совершить оборот, а нет смерти — нет возрождения, это неправильно, понимаешь?! Она длит и длит жизнь, а карма отягощается! Ты понимаешь, что это хуже смерти?! Да ты слышишь, чего я говорю?!

Сталкеры удивлённо переглядывались, пока Толик не выбрался из ямы и не ухватил Будду за плечи.

— Ты оглох! — прокричал Толик, тряся приятеля.

— Что?! Ты не шепчи, говори нормально!

— Ты оглох, у тебя кровь из ушей течёт!

Слепой набрал последнюю реплику на ПДА и поднёс руку к лицу толстяка. Тот отпустил Толика, провёл ладонями по ушам и удивлённо уставился на окровавленные пальцы:

— Надо же! А я ничего не чувствую!

«Контузия, пройдёт, — набрал Слепой. — Ты только не ори, а то и мы оглохнем».

— Мужики, — вдруг подал голос Очкарик, — а вот этот тип, которого я шлёпнул, он на чём верхом сидел-то? Я в ПНВ как-то не разглядел. Кабан не кабан, ноги как у псевдоплоти… Чего это было? Тут напряжение, охватившее всех — и сталкеров, и Толика с Буддой, — схлынуло, обернулось диким желанием смеяться. Все стали хохотать, даже Будда, который ничего не понял, но торжественно прокричал:

— Человечество смеясь расстаётся со своим прошлым! Карл Маркс сказал!

Потом смех угас, стало тихо. Толик шмыгнул носом и буркнул:

— Вообще-то у нас водка в схроне припрятана. Можно расстаться с прошлым, бухая. А то смеёмся тут, как собаки слепые.

— Точно, — одобрил Слепой, — лучше напьёмся, как кровососы.

И они в самом деле напились. А пустые бутылки швыряли в «жарку» и всем нравилось наблюдать, как бесится аномалия. Счастливый Моня всем несколько раз объяснял, что «жарка» злится, потому что бутылки пустые:

— А шо вы себе думаете? Если бы мне пустую дали, я бы тоже так шипел. Наливай, Слепой, наливай!

Толик не заметил, как заснул, а очнулся в схроне, заботливо укрытый старым ватником. Сам он вряд ли стал бы так устраиваться. Сквозь прореху в своде ярко светило солнце и виднелся кусок неба — яркого-яркого, неестественно чистого голубого цвета. Доносились голоса.

— Ну куда ты пойдёшь? — твердил Моня. — И главное, зачем? Лучше давай с нами, а? Познакомим с правильными мужиками, дадим, так сказать, характеристику…

— Нет, я лучше сам, — Будда говорил тихо. Значит, слух вернулся. — Так мне спокойней.

Толик заторопился к выходу:

— Эй, ты куда сам? А я? Мы ж давно решили, что вместе!..

Он выбрался наружу. Оказалось, все, кроме него, уже были на ногах, а Будда даже рюкзак успел приготовить.

— Вместе… — повторил Толик. — Мы же договорились! Будда обернулся к нему и широко улыбнулся, отчего глазки, и без того маленькие, превратились в узенькие щёлочки.

— А я думал, ты с мужиками пойдёшь.

— Да, в самом деле, и мы, это, познакомим… — повторил Моня, но уже без прежней уверенности. — Ну, с кем надо, чтоб начать… это…

— Начать праведную жизнь, — подсказал Будда. — Спасибо, сталкер Петров, но мы уж сами как-то привыкли. Верно, Скрипач?

— Точно!

— В Зоне много интересного, — продолжил толстяк, — есть на что посмотреть, есть над чем подумать. Я хочу отсюда на север, к Рыжему лесу пойти. Пойдём, а?

— Пойдём, — снова поддакнул Толик.

Он был готов идти с Буддой куда угодно. Ему тоже хотелось смотреть и думать — уж очень это оказалось интересным занятием. Бригады больше не было, вернее, теперь они с Буддой — бригада. И это тоже было хорошо.

— Ну что ж, — подвёл итог Слепой, — а мне дорога теперь на юг. Пойду через Свалку к Кордону. Моня, ты как?

— Я с тобой, у меня материала теперь — у-у-у!.. Я таких статей напишу, что даже в моей жёлтой газетёнке народ очумеет. Всю правду напишу! — Моня закатил глаза, чтобы показать, как много у него теперь материала. — Да и Танюшку пора проведать. Слушай, Слепой, поедем со мной, а? Ты же Таню ещё не видел. Познакомлю с дочкой.

— Ну, может… может, позже. Нам сперва за Периметр выбраться, и мне потом кое с кем… Шура, а ты? Очкарик близоруко сощурился и погладил приклад винтовки.

— Нет, ребята, я теперь на восток хочу прогуляться, в Тёмную долину или ещё куда.

— Значит, расстаёмся?

— Эх, жалко, выпить нечего на прощание, — расстроился Толик.