Письма 1886-1917

Милый Сулер! Без Вас стало очень одиноко, последний Ваш приезд очень сблизил нас, как сближают людей всякие важные события в жизни ².

Я все еще лежу, и это приводит меня и всех обитателей в ужас; если мое поправление пойдет и дальше таким же ходом, то можно будет пролежать, пожалуй, и до января (смешанный стиль: диктующего и пишущей). Я было встал, погулял по комнате, и, очевидно, преждевременно, потому что у меня начались перебои сердца и какие-то ощущения в нем, мою прыть укротили и меня опять уложили в постель, где я лежу и по сие время.

Была Муратова; записали с ней первую часть «Войны и мира» для сезона 1912 года, но теперь она уехала, работа прекратилась, и мы опять чувствуем себя одинокими, а я без дела ³.

Вчера приехал племянник Шура Алексеев, но завтра уже уезжает, такие визиты не в счет.

Единственное, что радует, — это погода, на моей террасе доходит в тени до 16-ти градусов; чувствует мое сердце, что хорошую погоду я пролежу, а как наступят морозы, меня выпустят кататься в горы, и я откажусь от этого удовольствия.

Теперь буду отвечать на Ваше письмо, за которое мы оба шлем самые горячие благодарности; Вы единственный поддерживаете наши отношения с Москвой. Что значит получать письма на чужбине — Вы знаете не хуже нас.

Начну с конца, так как он меня несколько волнует и так как я его считаю спешным, иначе могут произойти нежелательные конфликты. Речь идет о Марджанове. Вы в заблуждении; одной из целей приглашения Марджанова, с моей стороны, было учреждение параллельных спектаклей молодежи и актеров для их упражнения, так как Вы сами, как педагог, знаете, что значит актер, не видящий света рампы. При возникновении таких спектаклей с новым лицом было бы безумием надеяться на то, что эти спектакли пойдут по всем правилам моей системы, этого не удастся добиться и в Художественном театре, и еще страннее было бы рассчитывать на то, что Марджанов, после нескольких разговоров со мной, усвоит мою систему. Я обрадовался и тому, что Марджанов захотел вникнуть в мою систему и даже увлекся ею по-своему, как умел. Согласитесь, что за это я могу его только полюбить, а не возненавидеть; согласитесь, что и Вы, как поборник этой системы, должны стараться помочь ему и мне и не отворачиваться от него. Марджанов понял умом, а не усвоил чувством нашу систему — согласен. Но разве это усвоение может придти без долгой практики? Не наша ли обязанность дать ему эту практику и осторожно последить за тем, чтобы он не заблудился в ней? Но Марджанов самонадеян — пусть это будет его недостаток, но это еще не значит, что он безнадежен как режиссер; почему же, спросите Вы, мы должны так ухаживать за ним? Потому что мы любим наш театр и служим искусству.

Режиссеры театру нужны, режиссеров, кроме тех, которые находятся в нашем театре, — нет; нет даже намека на их появление; на стороне остались только два режиссера: Марджанов и Санин, их мы должны подобрать и воспитать, воспитать для себя же. Не Вы ли говорили, что с приходом Марджанова многое скучное от Вас отпадет, и это действительно так. Марджанов нужен для черной работы, и он трудоспособен. Все это, казалось, не дает еще права поручать ему параллельные спектакли, когда есть в театре более его достойный, но разве я в течение многих лет не предлагал того же самого дела Вам, Лужскому, Москвину, Александрову? Разве Лужский не показал своей несостоятельности на первой же пробе? А спектакли Румянцева и Москвина — чем они кончились? А несостоятельность Александрова разве нужно доказывать? ⁴

А разве Ваше здоровье позволяет Вам взяться за это дело? Кому же поручить это дело, как не Марджанову; он ищет побольше работы, он энергичен, он театральный человек.

Если Вы хотите, чтобы это, до последней степени необходимое для театра, дело было бы художественное, скорее помогайте ему при первых его шагах и, главное, относитесь к нему доброжелательно.

Говорю Вам все это с самыми теплыми и любовными чувствами; для меня, для Вас и для дела весьма важно, чтобы деятели шли рука об руку. Если Вы поссоритесь с режиссерами, будет очень трудно для меня, вредно для дела и нехорошо для Вас. Поэтому о Марджанове мы еще договоримся на следующий раз, а теперь, чтобы письмо не вышло сухо и деловито, перехожу к другим темам.