Письма и дневники

г) От слов «Наталья Петровна вас любит» до «О, она может успокоиться. Вы можете остаться» – новый кусок, в котором артистка живот всевозможными приспособлениями для убеждения Беляева в любви Натальи Петровны. Сначала Вера хочет достигнуть этого неожиданностью заявления, потом упорно убеждает его. Все это делается для того, чтобы посмотреть на Беляева в тот момент, когда он уверится в любви к нему Натальи Петровны. Из его глаз она поймет: любит он ее или нет.

д) От слов «В самом деле?» и до «Глупая девчонка, а она», – артистка живет самососредоточенностью, стараясь убедить самое себя (с самоприспособлением) в том, что задумала Наталья Петровна.

е) От слов «Да и наконец, кто знает, может быть она права» до слов «Выход Натальи Петровны» – артистка напористо живет чувством – убеди меня.

Из всех этих кусков, вместе взятых и логически между собой связанных, образуется драматическая сцена.

Драматическое переживание – составное целое. Отдельные части его не должны быть составлены из самой драмы. Можно объяснить это такой формулой. Допустим, что драматическую сцену как совокупное целое мы назовем буквой О.

а + б + в + г + д + е = О.

Коренева, как всегда и все артистки, сделала следующее. Она пережила все отдельные куски правильно, но все их пропитала драмой. Получилась сплошная драма. Точно тонко нарисованную прекрасную картину покрыли густо черным лаком, из-за которого не видно ничего, кроме общей черноты. Получилась такая формула:

О + О + О + О + О + О = О

Не может же каждая составная часть целого равняться самому целому, из них составленному.

В «Ревизоре» (Уралов)³⁵² не играть страха и не думать о нем. Надо усиленно сосредоточиться. В результате получится страх. Итак, чтоб изобразить страх в «Ревизоре», Уралову надо быть очень сосредоточенным. Когда он настраивает себя на это – не только первый акт, но и весь вечер – вся роль проходит прекрасно и смешно по выражению страха.

Природа и свойства разных чувств.

Книппер и Кореневой нужна дымка в их ролях. Они делают для этого таинственное лицо, полузакрытые глаза, грустно-сентиментальные интонации.

На нашем языке такое представление называется «луной» или «лунным тоном». Они хотят покрыть, точно тюлем, не существующее в них чувство.

Чтоб получить дымку в ролях Натальи Петровны и Веры, пришлось сделать совсем другое. Надо было развить сложное и составное, основное, определенное чувство любви у Верочки и Натальи Петровны, с ее ревностью, надеждами, хитростью, сомнениями и проч. Когда артистки овладели и сжились с этими чувствами, тогда, живя ими, они хитрыми приспособлениями стали скрывать свое основное чувство. От этого получился туман, дымка.

ТРАДИЦИИ, РУТИНА И ШТАМПЫ

Болеславский в «Месяце в деревне» изображает сосредоточенную работу над змеем³⁵³.

– Сосредоточьтесь, – говорю я ему.

– А, понимаю, знаю…

Тотчас же брови низко опускаются, лицо его делается мрачным, и он весь напоминает убийцу, который с зверским лицом потрошит труп своей жертвы.

– Не то. Он бодр, он весело сосредоточен над интересующей его работой, – поправляю я.

– Ах да, понимаю. – И тотчас лицо его начинает улыбаться. Но улыбка не светится радостью, так как актер не испытывает самого чувства молодости и бодрости. Руки начинают усиленно работать.

Когда я его вторично поправил, пояснив, что между мраком убийцы и смехом существуют тысячи промежуточных настроений, Болеславский сделался просто равнодушным, скучным резонером.

Так всегда у большинства актеров, даже хороших, на сцене существуют только крайности: либо смех, либо плач; либо полное отчаяние, либо чрезмерная бодрость.

Эти крайности, резкие по своей выразительности, легче скопировать, чем тонкости душевных ощущений, неуловимые по своей неопределенности. Их можно пережить, но не скопировать.

Вот почему трагик никогда не смеется, комик не плачет, резонер застывает с умным выражением и наморщенными бровями, кокетка всегда кокетничает, даже оставаясь сама с собой и т. д.

Вот почему прямолинейность переживания и душевного настроения так часты у актеров. Если в конце акта сказано, что X улыбается, то с самого поднятия занавеса актер уже весел, хотя бы веселиться было нечему.

Спросите актера, почему он смеется, и он вам ответит:

– Как же, там, на последней странице сказано, что X улыбается.

ПСИХОЛОГИЯ АРТИСТИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ

В большинстве случаев серьезные артисты капризны на репетициях и плохо принимают замечания, к ним относящиеся, не потому, что эти замечания оскорбляют их самолюбие, а потому, что они сердятся сами на себя, так как их нервит и пугает, когда они не схватывают того, что от них требуют. Они боятся сами разочароваться в своем таланте и способностях. Страшно выходить на публику без веры в свой талант. Артисту необходима известная доля самоуверенности, и потому он больше всего боится потерять эту веру в себя.

Конечно, еще чаще слишком самонадеянные артисты с больным самолюбием не принимают замечаний потому, что их самолюбие не выносит их.