Письма из замка дракона. Том 0/3. Спойлер-конспект

Она имела в виду, что олово сплавляют с медью, чтобы получить бронзу, железо тут вообще ни причем, а свинец ни при чем в обоих случаях. Но это требует специальных знаний. Тогда Марта:

Лягушке не скогтить куренка, орел не ловит комаров!

Тоже на тему их странной компании. Но не совсем удачно: вышло, наоборот, что-то вроде полезности такой смеси – дескать, каждый своим делом занимается. Упорно вылезает не тот смысл, который хотят выразить сочинительницы. Юлия:

Воз соли влечь поди, попробуй, хоть ты и призовой рысак!

Эта аллегория до них дошла, но монсеньоре Тов (которая запомнила и воспроизводит в своём письме это как: попробуй потащить воз с солью, будь ты хоть рыцаря конем!) не понравилась форма, и она взялась переделывать:

Телегу влечь не запрягает никто курьерского коня!

Но тут же поняла, что еще лучше не совершенствовать оформление предложенного сюжета, а улучшить сам сюжет, добавив животных:

Нельзя запрячь одну карету оленем, мулом и быком!

Не любит она меня, подумала Юлия. А что делать? Аристократы не любят горожан, даже простых бюргеров, а уж патрициев – в особенности. Зачем ей потребовалось простой воз превращать в изысканную карету? Для благородства? Марта, которая искренне не видела тут никакого соревнования, а только забаву, в своем варианте походя переделала карету обратно в воз. А животных, которых предлагалось запрячь, пришлось бы везти со всех концов мира:

Запрягшись, сокол, лещ и кобра не сдвинут ни на локоть воз!

На что Юлия смешно, хоть и грубовато, пошутила:

В одну канаву срать не сядут слон, мышь, макака и удав! Ой, извините.

Юмора хватило не всем. Фрау Мем заржала, как лошадь – впору впрягать в тот самый воз, или карету, на выбор. Остальные предпочли изобразить смущение и возмущение, хотя Юлия была уверена, им ТОЖЕ было смешно. Забава окончилась. Всем как-то сразу стало понятно, что такое взаимопонимание – это замечательно, но этого мало. Они тут не для сочинения стихов.

Похихикав, погрустнели: кто начнёт разговор? Никому не хочется становиться лидером. Мирей думает, все уступают ей по естественному праву высшей, но после краха её политических дел в Руане она не хочет. Юлия из патрицианского семейства и с опытом интриг, но она думает, одно дело пускаться в авантюры по своему выбору, другое – когда заставили. Марте не свойственно особое почтение к вышестоящим, но она стесняется своего немецкого акцента. В результате первая заговорила Августина, от которой этого никто не ждал. (Удивлённая Мирей по этому поводу приводит аж три цитаты из Писания). Правда, робким голосом. И по-прежнему пока не о деле. Пытаясь лучше познакомиться и, можно сказать, подлизаться к Мирей, она обращается к ней так: вот как интересно! Я живу в деревне Мирей, что возле Тулузы. а вашу светлость зовут Мирей. Может так быть что моя деревня названа по вашему имени?

Мирей думает, что, владей она её деревней, звалась бы Мирей де Мирей, и это было бы забавно. Ответила, что она ошибается, вследствие того, что Мирей – не настоящее имя. Она предпочитает им пользоваться последние несколько лет по некоторым причинам, не имеющим отношения к разговору.

Марта высказала предположение, что Мирей скрывается от инквизиции. Мирей ответила, что вынуждена её разочаровать – всего лишь не хотела лишний раз напоминать о себе нашему королю Людовику по прозвищу «Всемирный паук» (приводя в письме ещё цитату из Писания про паука).

Марта: Ничего себе «всего лишь»! (Так в её письме. Мирей эту фразу помнит как «Тоже неплохо!», Юлия как «Тоже ничего себе!»)

Это было выражение восхищения, еще бы – иметь врагом самого Всемирного Паука могут только очень значительные персоны! Но Мирей, не привыкшая на равных разговаривать с бюргерами, которые не всегда маскируют или хотя бы сдабривают иронию большой порцией лести, видимо, приняла эти слова за попытку ее ОЦЕНИТЬ, то есть – за выражение превосходства, обиделась, и отвечала: Благодарю вас за снисходительную оценку моих скромных деяний. (Так у неё в письме. У Юлии: «Спасибо, ваша снисходительность мне льстит», у Марты: «Спасибо, я буду гордиться вашей высокой оценкой моих способностей»).

Марта не поняла и вопросительно поглядела на Юлию. Юлия попыталась сгладить неловкость ситуации. Все-таки она из семьи патрициев, хоть и испытавшей лишения, а патриции, будучи бюргерами, всегда старались подражать аристократам. Хотя аристократов эти попытки, скорее всего, смешат, а бюргеров определенно злят, но все же патриций – именно тот, кто поймет их обоих и поможет им хоть немного понять друг друга и меньше пенять друг на друга. Юлия – Мирей: Марсия хотела сказать, что восхищена вашей храбростью.

Марта только теперь поняла, что ответ монсеньоры Тов – вовсе не «спасибо», как можно было подумать.

Мирей (запомнившая выражение Юлии как «восхищена вашим мужеством»): О, нет! Не могу присваивать себе не свойственные мне добродетели. Для того, чтобы скрываться, никакое мужество не нужно! (У Юлии, соответственно, «никакая храбрость не нужна»).

Августина, пропустив все эти непонятные расшаркивания мимо ушей: А какое ваше настоящее имя?