Письма к козьему богу

Та замерла, переваривая информацию. Остановился, мне стало интересно, на какой стадии застряло ее колдовство и что она будет делать? После моих слов «серая птичка» мгновенно потеряла интерес к памперсам и как ни в чем не бывало направилась к кассе.

Прошло дней десять. Из этого же магазина возвращаюсь домой. Внезапно мочевой пузырь стало рвать на части. А укромного места нет и в помине. Дошел до развилки. Еще метров сто и фабричная стена. Но напал невообразимый ложный стыд. Вдруг кто-то увидит, потом по поселку все разнесут. Прошла еще пара минут и по ногам потекла теплая струйка.

– Ну и тварь! Приделала все-таки памперс.

Домой пришел весь мокрый. Рассказал матери. Та в ужасе. Дома и то так не могли сделать. Сделала какая-то колоебовская ведьма. И тут до меня дошло. Двадцать лет назад в этих краях не было никого, кто мог бы сносно колдовать. Теперь есть.

Народ загнали в угол, отобрав право быть живым. Это и стало побудительной причиной для многих искать власть над властью властей предержащих. Взять ее из лап бесов в свои руки, упиться всемогуществом, скрутить обидчика в бараний рог. Тотальный контроль и слежка породили появление целого класса таких людей в российской глубинке. Чем больше прав и свобод забирало у своих граждан государство, тем больше людей обращались к колдовству. Это стало одной из форм скрытого протеста и сопротивления режиму в России. Ведь статей в уголовном кодексе России за практику черной магии нет и не будет никогда.

При Ельцине такие книги просто покупали. Интересная экзотика, жуть: Аксенов, Джуна, Папюс. Полистали. Бросили. При Путине забытые фолианты открыли, вызвали смеха ради беса, а он тут как тут. Отдали приказ. Исполнил. Еще и еще. За пятнадцать лет оккультизм породил армию адептов, готовых сжить со света любого.

Выводы я сделал. В поселке нет служб даже по субботам вечером. В церкви служат раз в неделю. Будя. Собираются, попив чая, к девяти. Выходят в двенадцать. Ужас церковного бездействия и породил силу местной ведьмы. Нет защиты. Священник что-то лопочет о ежедневном чтении псалтыри, мол, помогают и псалмы № 26, № 90. Ему невдомек, что вычитать можно и всю псалтырь за день, но благодать церковной службы ей никогда не заменить.

О таком можно рассказать только соседке, Нине Федоровне. Та загорелась, спрашивает, как выглядела эта женщина. Вновь и вновь объясняю ей. Но предупреждаю.

– Не ищите ее. Она непременно отомстит вам.

А сам думаю: «Все обернется клеветой и всеобщей ненавистью ко мне одному». Но та пропускает все мимо ушей. Прошло больше месяца и под новый год Нина Федоровна выложила.

– Эта женщина работает в детском садике на кухне. Поэтому и ходит во время работы в «Магнит». Ей рядом.

Особого значения ее словам не придал. Чаще всего бес подставляет вместо своего совершенно невинного человека. Прошло недели две. Где-то в середине января шел вниз к «Магниту». Вдруг около пятиэтажек потянуло невообразимой, отталкивающей вонью. Несло из детского садика. Это был запах борща, но сваренный как бы из испорченных продуктов. Колдунья варила отраву маленьким беззащитным детям, причем внутри садика ничем не пахло. Тогда, учуяв ту невообразимую вонь, понял – соседка отыскала настоящую ведьму. Вернулся домой. И мама варила борщ, но он пах борщом, а не отравой. Этот борщ называется «воспитание». Его варят в местах скопления большого количества людей с целью привить отвращение к церкви. И правда, множество молодых людей в России ненавидят попов, церковь и службу.

Но одними собаками и колдовством дело не закончилось. Я не мог привыкнуть к «чайным службам» (большинство старух пили чай перед походом в храм, а вдруг не вернемся), поэтому упросил священника начинать пораньше. Один раз мне пошли навстречу, но дальше это стало вызывать всеобщее раздражение. Приехал из Украины и свои порядки вводит! Не понравилось ни батюшке ни прихожанкам. Все хотели спать, а не вставать на час раньше. Это было только начало. Я спросил Нину Федоровну, как было до этого священника.

– Все было пораньше. Приходили как миленькие к восьми.

– А вечером?

– В четыре?

– Всегда?

– Ну конечно!

– Значит, это только при отце Сергии началось?

– Да, он не любит рано вставать, – неохотно пояснила Нина Федоровна.

– И ездить дважды на день в Колобово, – едва скрывая раздражение, продолжил я.

– Но, Олег, он же говорит нам, что дома вечером все вычитывает.

– Это отговорки, чтобы только не служить вечером в храме. Читает кошке, курам на смех и еще теленку за стенкой. Вот и все его прихожане. Мы то с чем остались? Без вечерней. А нет вечерней, утром не будет прихожан, потому что благодати нет.

Устало поглядел на нее. Говорить им всем что-либо было бесполезно. Огород, коза, куры, дети. Все! Вот и служи Богу в деревне.