Письма полковнику

— Не учел. Ладно, сейчас сдам вас на руки Белле, она что-нибудь придумает, — он снял с пояса мобилку. — Белла! Тут надо гостью экипировать. Мы уже здесь. Какие там новости? Не штурмовали еще?.. да что ты говоришь? Хорошо, давай сюда. Сеньора Роверта. Ну да, а ты думала?

Договаривал он уже на ходу Выключив мобилку, сделал прощальный жест растопыренной пятерней и обезоруживающе улыбнулся:

— Она сейчас подойдет. А я вас потом подхвачу, и к шефу. Сбегаю пока, гляну, как они там. Белла говорит, одну девчонку уже убили.

Развернулся и устремился к ближайшему телевизору.

Эва осталась одна. Осмотрелась. Ничего особенного не увидела: ажурная беседка, пальмы и синелист, стриженые газоны сплошь в ярко-красных декоративных ягодках, дорожки, посыпанные песком, две беломраморные лавочки на драконьих лапах. Присела, скрестила ноги, попыталась освоиться; получалось с трудом. И это было неправильно, раздражало, сбивало с толку. Она, принцесса, когда-то полновластная хозяйка всего Среза! — да как она может комплексовать посреди новодельной, кичевой роскоши нынешних хозяев здешней жизни?.. И ведь она еще не была там, внутри.

Стоп. Это совершенно не имеет значения.

Важно совсем другое. Владелец виллы, по-видимому, намерен говорить с ней именно о важном… вот только зачем это ему?

Еще один претендент?

Из-за беседки вынырнула толстенькая девушка в униформе горничной: ее кружевной фартушек был длиннее мини-юбки, а наколка на кудряшках слегка свешивалась набок, словно петушиный гребень. Эву она заметила сразу, но во избежание ошибки всё же как следует огляделась по сторонам: мало ли кто расхаживает по частным владениям в купальниках. И только потом подсеменила к ней, смешно переваливаясь на высоченных каблучках:

— Сеньора Роверта? Здравствуйте, меня зовут Белла. Идемте, я подберу вам ансамбль.

«Ансамбль» вызвал у Эвы невольную улыбку. Неуместную, как и она сама — здесь. Особенно сейчас. Расспросить горничную (очевидно, минуту назад отлипшую от телевизора) о последних новостях с места происшествия — или лучше не надо?

Сдержалась. Хотя, судя по выражению лица пухленькой Беллы, малейшего поощрения было бы достаточно, чтоб информация полилась сплошным потоком. Однако вряд ли эти сведения претендовали бы на достоверность. Совсем другой тип.

Они вошли на виллу. Уже в прихожей босым ногам стало холодно, несмотря на ковровое покрытие: обыкновенный мрамор. Наблюдение отозвалось у нее внутри парадоксально теплым, одобрительным чувством. Впрочем, это всего лишь черный вход для прислуги. Можно не сомневаться, что хозяйские помещения прямо-таки дымятся от тезеллита.

Посмотрим.

— Проходите сюда. Я сейчас.

Эва опустилась в кресло. Комнатушка была маленькая, плохо освещенная, а после яркого солнца снаружи и вовсе беспросветно темная. Что ж, даже неплохо. Ни на что не отвлекаясь, сосредоточиться, собрать воедино сумбурные мысли, продумать тактику будущего разговора. Первое. Прежде чем отвечать на какие бы то ни было вопросы, выяснить с максимальной точностью, что именно говорил в эфире этот… ну разумеется, Сандро, кому же еще. Действительно ли он обращался лично к ней. Вообще, надо по требовать, чтобы ей дали посмотреть запись — в оригинале, без перевода. Второе. В комнате, где они будут вести беседу, должен работать телевизор, прямая трансляция. Третье…

— Вот, посмотрите, сеньора Роверта. По-моему, как раз ваш стиль.

Она переоделась, вернее, дала Белле себя переодеть, проявляя к «ансамблю» не больше интереса, чем манекен, экипируемый для витрины, только мельком удивилась, что все по размеру, даже туфли на экстремальных шпильках, но с на редкость удобной колодкой. У него в доме что, дамский магазин для таких вот случаев? Интересненько.

— Вы готовы? Спасибо, Белка, молодец. Идемте.

Посыльный ворвался бесшумно, как гепард на охоте, и тут же потянул ее за собой. Только выйдя из темной комнаты, минуя темный же коридор с несколькими поворотами, на широкую лестницу, беломраморную и со всех сторон окруженную зеркалами, Эва заметила, что он уже не в камуфляже, а в смокинге и при бабочке; определенно чересчур. Заодно оглядела в зеркале и себя: брючный костюм, струящийся, ослепительно-белый. Не колониальный стиль, и даже не постколониальный. Ощутить себя в нем естественной и сильной — оптиграмма! — никак не выходило.

Срочно придумала себе лазейку, оправдание: действительно, разве можно сохранять спокойствие, когда произошло такое? Глянула на сопровождающего: он, конечно, в курсе последних новостей, и было бы лучше, если бы перед встречей она уже… Но ее спутник в смокинге молчал. Неожиданно жестким молчанием, заранее подсекавшим под корень любые вопросы.

Комната, куда они вошли, была почти точно такой, как Эва себе представляла. Просторной, словно бальный зал, обставленной белым и ажурным, с пастелями на стенах и лепниной на потолке, с декоративным камином и распахнутым окном во всю торцовую стену, которая выдавалась наружу гигантским балконом, само собой, на море. Правильная обстановка, вот только чего-то в ней заметно не хватало… неважно.