Письма полковнику

— Во-первых, разумеется, некто в цивильном, это их работа. Юноша из «Идущих в пламя» тоже проходил у вас в этом качестве?.. н-да, жаль. Лучше б они продолжали действовать по, так сказать, романтическому сценарию. Идем дальше: кто-нибудь из них наверняка просто дилетант, случайно получивший доступ к нужной информации. И, наконец, самое главное, — он пошевелил в воздухе указательным, острым, как рыболовный крючок. — Вы когда-нибудь слышали о Структуре?

Эва неопределенно повела бровями. Структура… безликое, смазанное слово.

— Что это такое?

— Структура, Эвита, это моя головная боль. В отличие от меня, только Срезом она довольствоваться не хочет. Люди Структуры есть везде: в правительствах, в спецслужбах разных государств, включая, конечно, и ваших цивилов; в экономических сферах, причем не удивлюсь, если и среди моих разработчиков… Ну, и в экстремистских организациях, как же без этого. В том, что данный теракт проходит с ее благословения и под ее же контролем, я не сомневаюсь ни секунды.

Эва машинально глянула на экран: там крутился рекламный ролик. Нечего показывать? Ничего не происходит?

— Но, тем не менее, Структура не всесильна, как ей хотелось бы думать, — звучно, снова завладевая ее вниманием, сказал Фроммштейн. — Я, в частности, ей не подчиняюсь И полковник Роверта, даже давным-давно низложенный, не подчинялся тоже.

Она вскинула глаза. С незаданным вопросом. С вопросом, который никогда не будет задан… и всё же хотелось бы получить на него ответ.

Но олигарх заговорил о другом. Вернее, начал слишком издалека:

— Это они помогли вам тогда бежать, предоставили политическое убежище, действуя от имени правительства тщательно подобранной для этой цели страны: авторитарной, насквозь коррумпированной, способной наплевать на международные соглашения. Кто б мог подумать, что через несколько лет там установится образцовая демократия? Они упустили момент. А вот ваш отец не упустил, и успел договориться с новой властью напрямую раньше, чем Структура восстановила там потерянные было связи. В результате он провел всех. Представляю, как старина Николас потешался над ними всеми…

Эва медленно покачала головой. Нет. Ни над кем отец не потешался. Он не выходил из дому и боялся открытых окон.

— Меня такое положение вещей более чем устраивало. Но, увы, только меня одного. Никто, кроме меня, не хочет довольствоваться малым. Всем остальным нужно всё. Вы понимаете, о чем я. Ресурс. Структура надеялась, что после смерти Николаса она будет первой в очереди…

Незаданный вопрос снова постучался в сомкнутые губы. Не надо. Если он захочет, то скажет сам, а если нет и спрашивать бессмысленно.

— На самом же деле так было до тех пор, пока не вмешались вы, Эвита. И кто, интересно, спровоцировал вас вмешаться?.. впрочем, уже неважно. Теперь все, как вы их называете, претенденты вынуждены ставить на вас. И самое досадное, что кто-нибудь из них непременно выиграет. А я при любом раскладе проиграю.

— Почему?

И вдруг Фроммштейн вскочил — настолько неожиданно. что Эва вздрогнула. Он был совсем маленького роста: удивление, сродни тому, когда она впервые, уже взрослая, увидела близко отца, тоже оказавшегося ниже нее на полголовы… Олигарх заметался туда-сюда по громадной лоджии, и воздушные занавески шевелились вслед его движению, будто под воздействием тезеллитового поля. Старомодную рассудочную вежливость напрочь смело волной гнева, внезапного, разрушительного, как зимний шквал над Гребневым хребтом:

— Почему?! Вы же умная женщина, так не задавайте, черт возьми, идиотских вопросов! Потому что это Срез. Полому что тезеллит — не драконье дерьмо! Такой энергоемкий процесс сожрет все запасы, а для начала целиком перетянет их на себя, неужели непонятно?! Ресурс!.. У меня свои ресурсы. Да, я могу заломить какую угодно цену, но тут дело не в деньгах. Я не хочу, чтобы Срез — мой Срез!!! — превратился в руину, транзитный пункт, пересадочную станцию для драных…

Он выругался на чужом языке, длинно и заковыристо. Намереваясь тоже встать, Эва выдвинула ноги из-под кресла, поустойчивее поставила в исходную позицию туфли на высоких каблуках. Намекнуть, что пора бы переходить к делу, к тому, ради чего он, собственно, приказал привезти се сюда. Бросила взгляд в сторону телевизора…

— Я очень тепло к вам отношусь, Эвита, — в старческом голосе дрожала ярость, близкая к безумию. — Но вы мне мешаете, крайне мешаете, ясно?! И что, по-вашему, мне остает…

И тут она перестала его слышать.

Картинка на экране была красивая и мирная; титр в верхнем левом углу — она еле его прочла с большого расстояния — сообщал, что это кадры одного из первых выпусков реалити-шоу «Я — звезда». Молоденькие девушки с огромными сумками сгрудились перед входом в фешенебельный отель. Камера гуляет крупным планом по девичьим физиономиям с лакированными челками, губками бантиком и размашистой тушью на ресницах. Боже мой, Марина Круцюк, десятый класс!.. да, действительно, она говорила на экзамене что-то об отборе в телешоу… вот почему — знакомое название…