Письма с Дальнего Востока и Соловков

Дорогая Оля, вчера мне попалась книга Бертольса, Фирдоуси и его творчество, Jl‑M., 1935, Изд. Акад. Наук. Несмотря на некоторые промахи по части вкуса, книжка написана в общем не плохо. Она характеризует Фирдоуси и его творчество на фоне персидской истории, и в этом отношении автор свободно владеет материалом. Тебе было бы полезно прочесть эту книжку (она невелика, 71 стр.) не только ради великого эпического поэта, но и ради древней истории и истории литературы, поскольку дается сравнительная характеристика Фирдоуси и Гомера. Еще прочел я недавно Воспоминания ху- дожника–акварелиста Соколова и воспользовался ими для составления генеалог, таблицы рода Соколовых с его многочисленными представителями изобразительных искусств, Брюлловых, Бруни и др. Это — одна из многочисленных иллюстраций ГЕНЕТИКИ (учения о наследственности) и исторического значения биологически передаваемых свойств—мысль, которая меня занимает десятки лет, хотя совсем специально у меня не было возможности заняться ею. Мое глубокое убеждение, что если бы люди внимательнее относились бы к свойствам рода, как целого и учитывали бы наследственность, которая в данном возрасте может и не проявляться ярко, но скажется впоследствие, то были бы избегнуты многие жизненные осложнения и тяжелые обстоятельства. Ho люди, особенно в молодости, думают самоуверенно, что можно обойти законы природы и сделать как им самим хочется в данный момент, нередко по прихоти или капризу, а не так, как это вытекает из природы вещей, — в данном случае — из элементов наследственности, ГЕН, материально присутствующих в нашем теле и никуда из него не удалимых. И за свое нежелание вдумываться, изучать и вникать, за свой каприз потом жестоко расплачиваются, к сожалению не только собою лично и своею личною судьбою, но и судьбою своих детей. Античная трагедия построена вся на этом понимании, ибо в основе трагической завязки лежит там не проступок данного человека, а его «трагическая вина», т. е. вина содержащаяся в самом его существе, не в злой воле, т. е. в неправильном рождении, в недолжном сочетании генов. Да иначе трагедии и не возникло; если человек согрешил и несет естественное возмездие за свой грех, то можно его жалеть, но нельзя не испытывать нравствен, удовлетворения, что грех не остался безразличным и безнаказанным. Трагическое же, как таковое, возникает от зрелища несоответствия между возмездием и проступком или поступком, причем за свой поступок человек отвечать не может, но совершил его он в силу своих наследственных свойств и расплачивается поэтому за роковую вину предков. Греческая трагедия—самая поучительная, самая глубокая и самая совершенная часть мировой литературы. У меня от нее всегда было чувство абсолютного совершенства: лучше быть не может и не нужно—достигнут идеал. Вот почему после греков трагедий в собственном смысле уже не было и не могло быть: задача выполнена, решена; конечно, больше решать ее нечего. — На днях, копаясь в мусорном материале «30 дней» (такой журнал), кажется № 2 1936 г., в конце, петитом нашел жемчужину — неизданную доселе поэму (на 2 стр.) Велемира Хлебникова, и притом Ороченскую, т. е. по орочен- ским мотивам [2322]

. Вот писатель, которого я уже много лет предощущаю как родного по духу и] которому не могу подойти: не смотря на все старания, никак не мог добыть собрания его, изданного посмертно, знаю ж< только отдельные, случайно доходившие до меня отрывки. В нем предчувствую близость к другому близкому, к Новалис}. Ho это—лишь предчувствия, и я не уверен, что они не разсеютсі, когда заколдованные писания Хлебникова будут у меня перед пазами. В моей жизни почему‑то всегда было так: все вопросы, сниги, исследования, особенно меня волновавшие, бежали от меія, вытесненные чуждым, делаемым по долгу настоящего момента, и всегда приходилось откладывать на будущее все более гіубокое и подлинно занимающее. — Крепко целую тебя, дороюй Олень, будь здоров и весел.