Читаем Письма, телеграммы, надписи 1889-1906 полностью

Письма, телеграммы, надписи 1889-1906

Вы сказали, что я неверно понял Ваши слова о грубости, — пускай! Пусть я буду изящен и талантлив, и — пусть меня чорт возьмет! В свое изящество и талантливость я не поверю даже и тогда, если Вы еще раз скажете мне об этом, и два, и десять раз. Вы сказали, что я умен — тут я смеялся. Мне от этого стало и весело и горько. Я — глуп, как паровоз. С десяти лет я стою на своих ногах, мне некогда было учиться, я все жрал жизнь и работал, а жизнь нагревала меня ударами своих кулаков и, питая меня всем хорошим и дурным, наконец — нагрела, привела в движение, и вот я — лечу. Но рельс подо мной нет, я свежо чувствую и не слабо, думать же — не умею, — впереди ждет меня крушение. Уподобление, ей-богу, недурное! Момент, когда я зароюсь носом в землю — еще не близок, да если б он хоть завтра наступил, мне все равно, я ничего не боюсь и ни на что не жалуюсь. Но бывают минуты, когда мне. становится жалко себя — такая минута сейчас вот наступила, — и я говорю о себе кому-нибудь, кого я люблю. Такого сорта разговор я называю омовением души слезами молчания, потому, видите ли, что хоть и много говоришь, но — глупо говоришь и никогда не скажешь того, чем душа плачет. Вам говорю — помимо того, что люблю Вас, еще и потому, что знаю, — Вы есть человек, которому достаточно одного слова, для того чтоб создать образ, и фразы, чтоб сотворить рассказ, дивный рассказ, который ввертывается в глубь и суть жизни, как бур в землю. Если мы встретимся — я не посмею сказать Вам о Вас ни слова, ибо не сумею сказать так, как хочу, а теперь, издали, мне легко воздать Вам должное. У Вас же — нет причин и права отказываться от дани, которую приносит Вам человек, плененный мощью Вашего таланта. Я — фантазер по природе моей, и было время, когда я представлял Вас себе стоящим высоко над жизнью. Лицо у Вас бесстрастно, как лицо судьи, и в огромных глазах отражается всё, вся земля, и лужи на ней, и солнце, сверкающее в лужах, и души людские.

Потом я увидал Ваш портрет, это был какой-то снимок с фотографии. Я смотрел на него долго и ничего не понял. Ну, ладно, будет. Верьте мне. Я могу сочинить, но лгать не умею и никогда никому не льщу. А если Вы так мощно волнуете душу мою — не я виноват в этом, и — почему не сказать мне Вам самому о том, как много Вы значите Для меня?

Вот что, Антон Павлович, будьте добры, пришлите мне Ваш портрет и одну ив Ваших книжек. Для меня это будет хорошо.

Пожалуйста!

Крепко жму Вам руку, здоровья Вам! здоровья и бодрости духа и желания работать больше.

А. Пешков

Нижний, Полевая, 20.

54
А. П. ЧЕХОВУ

Январь, после 21 [февраль, после 2], 1899, Н.-Новгород.

Спасибо, Антон Павлович, за карточку.

Вот Вам моя, с присовокуплением Максимки, моего сына, философского человека, полутора лет от роду. Это самая лучшая штука в моей жизни. Есть ли у Вас такие штучки? Рад за Вас, если есть.

И еще спасибо Вам за обещание прислать мне Ваши книги — только не забудьте, пожалуйста, сделать это.

Прекрасная мысль пришла Вам в голову — издать полное собрание Ваших рассказов. Это хорошо тем, что заставит критику объясниться с публикой и изменить Вашу оценку.

Я — больше читатель, чем писатель, и знаю, что хотя читают Вас так много, как, кажется, еще никого не читали— говорю об обилии изданий, — но понимают Вас все же плохо.

Было некогда брошено в публику авторитетное слово о Чехове, который «с холодной кровью пописывает», и наша публика, которая всегда ленива думать и не могла сама установить правильного к Вам отношения, — приняла это слово на веру и очень была рада, что ей подсказали взгляд на Вас. Поэтому она недостаточно внимательно читает Ваши рассказы и, воздавая должное их внешности, — мало понимает их сердце и его голос.

Выйдет полное собрание — и вызовет иную оценку Ваших работ. И я, грешный, тоже буду писать о Вас, — так буду писать, как Леметр это делает, — буду говорить о впечатлении, об языке Вашем, об артистической внешности каждой Вашей вещи и о ее смысле, как я его чувствую. Ничего не имеете против?

Легочный процесс у меня есть, но пустяковый и с ним можно в Нижнем жить. Поехать и увидать Вас — это хорошо бы, но есть цела» куча обстоятельств, не позволяющих мне сделать это.

Тороплюсь на почту.

Желаю Вам доброго здоровья.

Ваш А. Пешков

Полевая, 20.