Читаем Письма. Том III. 1865–1878 полностью

После сего по порядку надлежало бы сказать кое-что собственно о нравственной части воспитания, касающейся преимущественно души человека. Но поелику я говорю о развитии духовной стороны в воспитанниках, то высказал кое-что и касательно душевной; и потому я о сем предмете, как известном всем и каждому, говорить много не стану, тем более, что правила и постановления по сей части у нас довольно удовлетворительны. По мнению моему, необходимо только улучшить инспектуру. Частая перемена инспекторов и назначение в сию должность не по качеству и способностям, а по ученым рассчетам, если и не вредит много делу, то и пользы приносит мало; а между тем, на рекомендации инспекторов, точно так же, как и на рекомендации благочинных, основывается и решение участи рекомендуемаго, иногда навеки. И потому надобно обратить внимание на то, чтобы инспекторы как можно реже менялись. А как этого достигнуть, будет сказано ниже. Весьма желательно, чтобы сверх старших учеников были особые комнатные надзиратели, и, разумеется, люди если не особенно набожные, то степенные.

Мне кажется, можно постановить правилом: учеников жестоких, сварливых, слишком упрямых и строптивых, а также замеченных в употреблении хмельных напитков, наприм. 8–10 раз, и неисправимых по принятии известных мер к исправлению, отлучать от прочих, и сначала помещать в исправительное отделение, а своекоштных исключать из списков с дозволением слушать лекции.

Употребление табака в училищах можно считать преступлением такой же важности, как и предыдущия.

На это могут сказать, что при таком строгом разборе учеников у нас немного останется в училищах воспитанников. Что же? Пусть будет и так. Зато оставшиеся будут благонадежны, и честь и украшение наших учебных заведений, Свято место не будет пусто. По мнению моему, лучше допустить на время принимать в причетники и даже в училища из других сословий людей с потребными качествами, нежели определят своих — худых неблагонадежных, которые рано или поздно, но, наверное, будут только в тягость начальству и в нарекание духовному званию.

С недавнего времени завелось в семинариях называть учеников вы вместо ты

. Младшие старших и равные равных именовать так могут и должны, ибо это служит к смягчению нравов. Но называть учителю учеников своих вы решительно не должно никогда. Это крайне вредно (как я это видел на опыте). Ибо это только питает и усиливает гордость. По мнению моему, всякий учащийся, пред наставником и начальником своим, есть ничто иное, как дитя. Только тогда следует молодого человека называть вы, когда он вступит в какую-либо должность, или, по крайней мере, окончит курс.

Развивая и укрепляя в воспитанниках духовную сторону и душевные способности, в то же время не обходимо обращать должное внимание на развитие и укрепление их телесного организма. Разумеется, посколько то прилично званию нашему. Ибо только in corpore sano mens sana.

A у нас эта часть воспитания почти совсем забыта; и оттого так часто мы видим в нашем звании людей способнейших и отличных, и потому могущих быть весьма полезными Церкви, но хворых и болезненных; и, большей частью, именно оттого, что при воспитании их не было обращено должного внимания на правильное развитие и укрепление их тела.

Эта необходимость понята в светских училищах, и теперь уже во многих заведениях и у многих родителей и воспитателей назначено особое время для гимнастических занятий. Остается желать только, чтобы это было заведено везде и у нас, и чтобы эти упражнения не были одним только средством к развитию сил и способностей тела, но чтобы были по возможности применяемы к делу так, чтобы впоследствии они могли послужить воспитанникам основанием или пособием к каким-либо полезным занятиям или ремеслам.

При физическом воспитании прежде всего предоставляются три главных правила:

а) Устранять и приучать воспитанников избегать всего того, что может вредить здоровью их.

б) Приучать воспитанников к соблюдению правил, служащих к сохранению здоровья.

в) Иметь постоянную заботу о правильном развитии и укреплении телесных сил, а отчасти и способностей, поскольку то (последнее) прилично нашему званию.

Составить полное и определительное наставление по всем сим предметам может только человек опытный.

Я же в отношении этого позволяю сказать себе только следующее.

Развитие сил телесных и укрепление тела должно начинаться от самой колыбели и продолжаться до возмужалости. Следов., начало этой части воспитания находится вне курса действий духовных воспитателей, и духовное начальство в этом отношении может только содействовать родителям: а) сообщением им для руководства хотя кратких, но верных правил касательно сего предмета[258] и б) внушением им, чтобы они заботились об этом, как следует, под опасением, что если дети их по принятии в училище останутся хворыми, а именно от пренебрежения правил, на этот предмет преподанных, то они будут исключены из училища.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915
Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

Переписка Андрея Белого (1880–1934) с философом, музыковедом и культурологом Эмилием Карловичем Метнером (1872–1936) принадлежит к числу наиболее значимых эпистолярных памятников, характеризующих историю русского символизма в период его расцвета. В письмах обоих корреспондентов со всей полнотой и яркостью раскрывается своеобразие их творческих индивидуальностей, прослеживаются магистральные философско-эстетические идеи, определяющие сущность этого культурного явления. В переписке затрагиваются многие значимые факты, дающие представление о повседневной жизни русских литераторов начала XX века. Важнейшая тема переписки – история создания и функционирования крупнейшего московского символистского издательства «Мусагет», позволяющая в подробностях восстановить хронику его внутренней жизни. Лишь отдельные письма корреспондентов ранее публиковались. В полном объеме переписка, сопровождаемая подробным комментарием, предлагается читателю впервые.

Александр Васильевич Лавров , Джон Э. Малмстад

Эпистолярная проза
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза