Письма. Том III (1936)

Родные Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида] и М[орис], вчера получили телеграмму от Ричи, где он извещает, что требуются дополнительные сведения о месяцах май, июнь и июль [19]34 года. Очень странное требование, ибо в мае мы были в Японии, устраивая визу на Маньчжурию, а затем июнь и июль продолжалась волокита с ботаниками, всю мерзость которых Вы отлично знаете. Спрашивается, с какою целью требуются сведения именно об этих месяцах? Наверное, и в этом заключается какая-то преднамеренность. Посылаем одновременно с этим письмом просимые сведения, пусть наши адвокаты передадут их Ричи. Как видите, сведения написаны очень сдержанно, чтобы не дать повода к каким-либо нападениям. Конечно, из всей переписки, копии которой имеются у Франс[ис], можно бы представить гораздо более острые факты, но, по словам Шу[льца], лучше сразу не выявлять всю амуницию. Кроме того, мы не знаем, какие намерения у адвокатов в смысле исков о клевете. Ведь пока не было еще разъяснений, в каких именно направлениях они думают об этих исках. Не забудем, что одна такая газетная вырезка о двадцати пакетах семян за 34 тысячи долларов уже является гнуснейшей клеветой. Вами уже получен весь список пакетов семян, среди которых некоторые чуть ли не пятифунтовые. Большая разница — более пятисот или двадцать! Кроме того, нельзя же сравнивать разнообразие и мощь растительности в Туркестане или же в Сиккиме с полупустынными местностями, которые являются действительной аналогией для сухостойких трав, пригодных для Америки. Прискорбно, что вместо полезного дела приходится заниматься отражением каких-то вражеских нападений.

Посылаю также письмо нашим адвокатам, которое Вы передадите им. В этом письме я подчеркиваю, что нельзя же в течение 14 лет вводить общественное мнение в заблуждение. Ведь и Вы, и все прочие жертвователи и участники Учреждений понимали экспедицию как устроенную Учреждениями, а теперь злонамеренный предатель доносит правительству, что это были мои частные средства. Как же может такой человек стоять во главе Культурных Учреждений, кто же будет ему верить?! Если конвершен оф фондс[195]

является таким тяжким преступлением, то такое извращение истины есть то же самое конвершен оф фондс и оф айдиас[196]. Поистине, брич оф трест есть тягчайшее преступление, и мы так понимаем возмущение честного человека Ф. Стокса, оказавшегося свидетелем такого невероятного вольт-фаса и брич оф трест. Страшно подумать, что трио, читавшие не только Учение, но и могшие читать обширную литературу по тому же великому предмету, вдруг бросаются разрушать даже самые символы, напоминающие о самом Сокровенном! Неужели их не устрашает, что имена их будут вписаны на одну доску с Куломбами и прочими предателями! Невероятно подумать, чтобы они дерзали даже на такие явные предусмотренные законом дела, как присвоение чужой собственности, если они не выдают манускриптов. Присвоение шер, самовольный захват Учреждений, теперь захват чужих манускриптов — ведь все это предусмотрено уголовным законодательством. Ведь бондхолдеры не могут же доверить свои интересы личности, которая способна на такие действия!! Потому-то наше предложение о том, чтобы представители бондхолдеров заведовали бы всей хозяйственно-финансовой стороной, является в интересах бондхолдеров. Если такой финансовый комитет не мог состояться ранее (я это предлагал с самого начала), то теперь мы видим, насколько он был необходим и являлся бы единственным выходом из положения. Во всех коллегиальных учреждениях имеются такие финансовые комитеты, но теперь мы видим ясно, почему г-ну Хоршу такие решения были не по душе. Не могут же все интересы бондхолдеров зависеть от самоуправства г-на Хорша и его ближайших родственников. За это время, вероятно, и Ш[ульц], и Фрид[а] кристаллизуют свое мнение на основании получаемых документов. Ведь один репорт г-на Хорша Хорнеру, посланный вчера, является чрезвычайно показательным. Спрашивается, когда же он лгал правительству — тогда или теперь?

16. III. Сейчас получили телеграмму: высылаем Вам копию единственной бумаги, имеющейся у нас от Деп[артамента]. Франс[ис] знает, что никакого другого контракта у нас не было. В посылаемой бумаге имеется слово «агент», которое я просил заменить словом «коллаборатор»; как видите, мы посылаем две версии препроводительного письма к Ричи. Пусть наши адвокаты выберут из них ту, которая, по их мнению, более отвечает обстоятельствам.