Читаем Письма царской семьи из заточения полностью

Царское Село, 20 июля 1917 г.

Спасибо тебе огромное, дорогая моя Крестная, за письмо, которому страшно обрадовалась. Написала тебе 8/VII открытку, получила ли ты ее? Рада, что вы все, слава Богу, здоровы, и за тебя, что ты наконец можешь иметь всех твоих мальчиков[102] у себя. Мы тут все ничего. Папа только получил твое письмо в день его отъезда[103], а больше – нет. Мы все хотели написать – да не знали, можно ли и как. Т. к. учителям к нам нельзя ходить, то уроки идут домашним способом. Мама и Папа тогда нам дают. С (…) и Настенькой[104] читаем и играем на рояле. Гуляем с Папой утром час и днем все вместе, и Мама от 2 до 5. Мы ходим в лес, где Папа с нашими людьми спиливают сухие деревья и колют на дрова. Мы помогаем и их носим и складываем в сажени. Эта работа уже около 2-х месяцев, а раньше сами копали грядки, и вышел очень хороший огород, с которого едим. Грядок вышло около 60. По вечерам Папа нам каждый день читает вслух, а мы работаем или что-нибудь другое делаем. Мы четверо ходим теперь бриться, т. к. волосы страшно лезли после кори и у Марии больше половины головы вылезло – ужас, что такое, а теперь так удобно. Много очень и часто думаем о вас всех. Да хранит вас всех Господь. Бабушку[105], т(етю) Ольгу[106] и всех крепко целую. Соф. Дм.[107] и Зину М.[108] тоже. Видала ты Надю[109] и мужа? До свидания, моя дорогая Крестная, (…) до конца…

Твоя любящая тебя

Кр(естница) Т(атьяна).


От великой княжны Ольги Николаевны, великой княжны Татьяны Николаевны и великой княжны Анастасии Николаевны князю Э.А. Эристову[110]

(Надпись на конверте, сделанная рукой великой княжны Ольги Николаевны: «Князю Эристову»9

Царское Село, 23 июля 1917 г.


Ужасно тронута книгой и памятью. Спасибо большое. Сердечный привет.

Сестра Ольга.

Сердечно благодарю за цветы. Очень тронута. Шлю горячий привет.

Сестра Татьяна.

На обратной стороне листа:

Спасибо Вам большое за миленькую палку. Уже с ней гуляла. Сердечный привет.

Анастасия.


Придворная Знаменская церковь в Царском Селе

От великой княжны Марии Николаевны

Д.П. Толстой[111]

Царское Село, 23 июля 1917 г.


Мы проводим время как и раньше. Сегодня чудная погода, только сильный ветер. Устраивали костры из сухих сучьев, носили дрова. Видим с нашего огорода лук, редиску и салат. Поливаем и полем грядки. Наверное, у Вас чудная, жаркая погода. Купаетесь ли в море? Целую тебя крепко. Шлю сердечный привет твоему Папе и Сереже (П.С. и С.П. Толстые). Были бы рады иметь Вашу, всех, последнюю фотографию. Всего хорошего.

Мария.


От великой княжны Марии Николаевны князю Э.А. Эристову[112]

(Надпись на конверте: «Князю Эристову»,)

Царское Село, 23 июля 1917 г.


Сердечно благодарю за письмо, поздравление[113] и милую книжечку, очень меня тронувшие. Шлю горячий привет.

Мария.

Вспоминаю вечера и веселую игру в «блошки».


От великой княжны Татьяны Николаевны великой княгине Ксении Александровне[114]

(Почтовая бумага с именным вензелем)

Царское Село, июль 1917 г.


Дорогая моя душка крестная!

Не знаю, получила ли ты мою открытку[115] и длинное письмо от 20-го[116]. Ужасно тебя благодарю за твое милое (…), которому страшно обрадовалась. Мы все хотели тебе написать, но не знали как и дойдет ли. Часто думаем о вас всех и грустим без известий. Ведь Бог знает когда мы виделись в последний раз. Как Бабушка (императрица Мария Феодоровна)? Ей, наверно, было тяжело приехать туда в первый раз после стольких лет. Бедная. Грустно, что мы не будем с вами в августе. А как т[етя] Ольга (великая княгиня Ольга Александровна) устроилась с Н.А. (Куликовским)? Счастливы, наверно, оба. Мы тут все ничего, только Мама не очень хорошо себя чувствует последние дни, так как было жарко и сердце из-за этого болит. Мы гуляем каждое утро от 11 до 12 и днем от 2 до 5. Наши люди тоже с нами ходят днем, т. к. смотрят за порядком, а другие помогают нам пилить старые сухие деревья. Ну и, конечно, несколько стрелков с винт(овкалш) и дежурный обер-офицер. Все как полагается… Как внучка (княжна И.Ф. Юсупова). Не видала ли ты больше молодых Тышкевичей и Орловых[117]? А как Надя (ее высочество княгиня Надежда Петровна)? Ну, до свидания, моя родная милая тетя Ксения. Христос со всеми вами. Не забывай. Крепко, крепко целую вас всех как люблю.

Твоя крестница.

Целую Соф. Дм., Соню, Зину и Веру Ор.[118]


Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное