Письма царской семьи из заточения

Жители Тобольска всячески выражали свою преданность царской семье. Проходя мимо дома и увидев кого-либо в окнах, они снимали шапки. Многие крестили царственных узников. Когда они направлялись в церковь или возвращались оттуда через прилегающий к дому небольшой городской сад, на пути собиралась толпа, и здесь можно было видеть людей, становившихся на колени при проходе их величеств.

Письма из заточения в Тобольске (6/19 августа 1917 г. – 13/26 апреля 1918 г.)

От великой княжны Анастасии Николаевны

В.Г. Капраловой[142]

(Написано на открытке)

Тобольск, 10 августа 1917 г.

Милая Вера Георгиевна, приехали мы сюда благополучно. Живем пока на пароходе, т. к. дом не готов. Пока пишу, идет дождь и сыро, М. (великая княжна Мария Николаевна) лежит, т. к. простудилась, но теперь уже ей лучше. Передайте сестре и Евг. Алекс, поклон. Надеюсь, Вы все здоровы. Всего хорошего. Целуем Вас. Не забывайте. Извиняюсь за мазню.

От великой княжны Татьяны Николаевны великой княгине Ксении Александровне[143]

(Открытое письмо, адресованное на имя фрейлины великой княгини Ксении Александровны: Таврическая губерния. Крым. Кореиз. Ай-Тодор. Софии Дмитриевне Евреиновой. Почтовые печати: 1) Тобольск, 18.8.17 (на марке в 5 коп.); 2) Кореиз. Тавр. губ. 30.8.17. Квадратный штемпель Д. Ц. № 118) Тобольск, 17 августа 1917 г.

Дорогая моя Крестная, надеюсь очень, что вы все получили наши письма и открытки. Ужасно рада за тетю Ольгу и Н.А.[144] Грустно, что не можем их видеть теперь. Как маленький[145]

и она? Скажи, что крепко целую. Буду очень рада, если напишешь сюда. Адресуй мне. Приехали сюда 6-го, но жили на пароходе до 15-го[146], т. к. дома не были готовы. Теперь устроились хорошо. Есть балкон, на котором целый день солнце (когда оно есть). Два дня теплые, а было холодно и дождь. Храни Вас Бог. Целую крепко всех, как люблю. Здоровы.

Крестница.

Губернаторский дом в Тобольске, в котором была заключена царская семья

О приезде в Тобольск М.С. Хитрово

На общем фоне революции, который государь император так верно заклеймил словами «кругом измена, и трусость, и обман», молодая фрейлина Маргарита Сергеевна – или, как ее сокращенно называли, Рита – Хитрово вписала свое имя на славной странице истории, показав пример безграничной преданности царской семье, самоотверженности, смелости и мужества.

Во время войны она работала вместе с августейшими сестрами милосердия в Собственном ее величества лазарете в Царском Селе и за эти годы особенно сблизилась со своей сверстницей великой княжной Ольгой Николаевной. Как только она узнала, что царскую семью увезли в Сибирь, она немедленно последовала за ней. Она ехала для того, чтобы как-нибудь, хотя бы мельком, повидать царскую семью, лелея надежду быть чем-либо ей полезной или, по крайней мере, разделить с царственными узниками выпавшие на их долю испытания. Эта поездка через бунтующую Россию, в переполненных разнузданной солдатней поездах, представляла немалую опасность для беззащитной юной путешественницы и сама по себе была подвигом. Но никакие препятствия ее не страшили. Не прошло и двух недель после отъезда царской семьи, как она отправилась в путь, взяв с собой письма для передачи их величествам, августейшим детям и лицам свиты.

Путешествие прошло благополучно, и 18 августа М.С. Хитрово достигла места назначения. «Приехав в Тобольск, – рассказывает Т. Боткина, – она моментально направилась в дом, где помещалась свита, и наткнулась на графиню Гендрикову, которая провела ее в свою комнату. Затем туда же пришел мой отец, и они все мирно разговаривали, когда пришел Кобылинский и объявил, что он вынужден арестовать Хитрово». Это было сделано по личному распоряжению Керенского, который, получив донос о якобы замышляемом освобождении царской семьи, поторопился отправить на имя прокурора Тобольского окружного суда срочную телеграмму со следующими предписаниями[147]: «Исключительное внимание обратите на приезд Маргариты Сергеевны Хитрово, молодой светской девушки, которую немедленно на пароходе арестовать, обыскать, отобрать все письма, паспорта и печатные произведения, все вещи, не составляющие личного дорожного багажа… немедленно под надежной охраной доставить в Москву прокулату (т. е. прокурору судебной палаты)…» (Соколов Н. Убийство царской семьи. С. 23). Приказание было строго выполнено, и мнимая заговорщица была в тот же день выслана из Тобольска.