Письма В. Досталу, В. Арсланову, М. Михайлову. 1959–1983

Извещаю Вас, что мы с Л.Я. 10-го мая уезжаем в Крым до 3 июня. Если думаете приехать (если здоровье позволяет), сообразите это обстоятельство. Я в очень больших и, кажется, безнадёжных приступах спешки. Как выберусь из Москвы 10-ого – сам не знаю! Поэтому до июля я ничего не могу сделать для изготовления каких-нибудь новых «произведений». Что касается ст<атьи> «Капитализм и культура»²²⁰, то у меня только папки с выброшенными и недописанными частями, а более полного текста нет. Пусть будет этот. Хочу надеяться, что в этом году всё же выйдет здесь моя книга «Карл Маркс. Искусство и общ<ественный> идеал», т. е. сборник статей, и я сумею её Вам передать, а впрочем – иншаллах! У меня сейчас под руками не лишённые интереса теории, но за недостатком времени опять ничего не выйдет или выйдет ублюдок.

Кланяемся Вере. Обнимаю Вас и желаю здоровья. Не работайте слишком много!

Ваш М. Л.

8 августа 1972 г

< открытка >

Дорогой Владимир!

Давно не имел от Вас ничего и беспокоюсь. Черкните чего-нибудь. Знаю, что я должен писать Вам статьи, но положение моё таково, что нет никакой возможности отвлекаться на другие дела. Получили ли Вы «Литер<атурное> наследство» (Луначарский)²²¹? Подтверждения не было. Сообщаю Вам также, что я выпил весь Ваш валоседан и прошу ещё. Средство оказалось неплохое. В Москве и окрестностях стоит страшная жара. Работать трудно, но отдыхать некогда. Обязанности всё прибывают и прибывают. Мы с Лидой кланяемся Вере, желаем вам обоим здоровья и счастья.

Ваш М. Лифшиц

22 января 1973 г

Дорогой Владимир!

Спасибо за «сувениры», как говорит Колар. Благодаря Вашим сувенирам штаны у меня теперь держатся крепко. А что ещё нужно интеллигенции, если верить нашему юмористу Аркадию Райкину? Ленту я ещё не пробовал, но внешность её возбуждает самые лучшие надежды²²²

. Что касается красок, то время подождать у меня есть. Дни мои проходят в других занятиях, не столь художественных. Всё же, если «акрила» появятся, я хотел бы их иметь, для начала хотя бы самый простой набор. Знаю их только по рекламе. Так как я склонен ко всякой водянистой живописи, напр<имер> к темпере, то они меня соблазняют. Что думает о них Ваш друг-художник?

Большое спасибо за очки. Цейсовские стёкла очень хороши, оправа тоже. Что касается зелёных, то оставим это. Речь идёт, конечно, не об очках зелёных в обычном смысле. Мне велели носить специальные ярко-зелёные стекла, и у меня есть такие, но площадь стёкол очень мала. Я думаю, однако, что всё это вздор, хотя глаукома у меня немного растёт. Одно время я испугался растущей близорукости другого глаза, но в последнее время как-то страдаю от невидимости меньше. Mehr Licht! – как сказал Гёте²²³.

Перехожу к следующему вопросу. Л.Я. благодарит за память и сообщает свои desiderata[25]: тёмно-каштановый, можно с проседью! Размер её головы – 58 снтм. Другие цефалометрические данные, кажется, значения не имеют. Animal errores suos non repetens[26] – великолепно, хотя и является чистейшей лестью нашему роду.

Спасибо переводчице. Книжку я ей обязательно пришлю, а вот ещё 4–5 – не знаю, где наскрести²²⁴. Пока что с тиражом оказалось плохо. В Москве её расхватали моментально. Я остался на бобах (знаете Вы это выражение?), ибо заказанные мною 100 экз. были срезаны каким-то издательским начальством. Сейчас все мои родные и знакомые мобилизованы на поиски книжки в периферийных магазинах.

Перехожу к Вашим заповедям:

1) Golay Paul – швейцарский социал-демократ, редактор социал <истической> газеты «Le Grutleen» в Лозанне. В начале войны выступал против соц<иал>-шовинизма, но впоследствии занял центристскую позицию, в Циммервальдской конференции не участвовал²²⁵.

Что касается Бендианидзе²²⁶, то пока никаких данных нет; розыски продолжаются.

Что касается издательства «Искусство», то я говорил с директором, кот<орый> просит Вас прислать предложение и приблизительный план. Заявка Ваша будет принята. Адрес: Москва, Цветной бульвар, 25, издательство «Искусство», директору изд-ва Е.И. Севостьянову.

Лида свою рукопись пришлёт Марине. Я о возможности посетить Вас сказал, но для неё, по условиям работы, это не так просто. Она скоро будет в Москве, я снова поговорю с ней.

Вот, кажется, и все 10 заповедей.

Работа идёт медленно. То и дело накапливаются посторонние обязанности. Написал недавно на 2 печ<атных> листа отзыв на книгу Недошивина²²⁷

.

И можете себе представить, что я не пожалел красок, писал impasto[27], в густой манере. И всё же портрет далёк от оригинала. Он между прочим говорит и о 30-х гг. и врёт по силе возможности.

Сейчас занимаюсь Гегелем. Должен срочно написать введение к IV тому, кот<орый> состоит из сочинений и фрагментов по эстетике, начиная с девяностых годов XVIII века²²⁸.

От Колара я узнал, что Вы успели ещё раз переболеть гриппом. Объявляю Вам выговор. Вере кланяемся, но Вы не написали, признаёт ли она янтарь.

Надеемся увидеть вас обоих в счастливые дни весны.

А пока мороз градусов на 25. Будьте здоровы.

Ваш М. Л.

7 февраля 1973 г