Письмо из Солигалича в Оксфорд

— Он ел за обедом много хлеба, — говорит доктор Дженкинс. — В России все так любят хлеб?

— Там есть очень черный хлеб, он вкусный, — зачем-то вставляете вы.

— Должен вам сказать, — приятным старческим баритоном неспешно произносит профессор Смолянский, сидящий от вас по другую руку, — должен вам сказать, что наш бледнолицый друг меня однажды очень удивил. Я расспрашивал его о преступности в нынешней России, растет ли она. Он подумал и ответил: нет, не растет. Неужели правда? В Англии, к сожалению, преступность растет, и весьма ощутимо.

— Меня он спрашивал, случается ли, что в наш колледж поступают по блату, — замечаете вы.

— Но это же нонсенс!

— Разумеется. Я так ему и сказала.

— Это значит совсем ничего не понимать!

— И откуда эта манера постоянно жаловаться на обстоятельства?

— Я думаю, между русскими и англичанами можно найти много общего…

— Конечно. У меня был знакомый японец, он говорил: если бы вы знали, как Япония похожа на Англию! Мы точь-в-точь такие же, как вы!

Общий смех.

Клара, простите, я плохо вижу без очков, — говорит Алиса. — Что там возле вас на тарелочке, пирожные? Если вас не затруднит, будьте так добры…

Доктор Дженкинс передает ей сухие жесткие круглые хлебцы. Алиса берет один, растерянно держит в руке, затем кладет возле себя. Покраснев, объясняет:

Я думала, это пирожные.

Простите, это я виновата. — Доктор Дженкинс брезгливо морщит крохотный носик. — Я решила, что вы просто хотите хлеба за десертом. Почему не дать, если человек просит?..

Беда пришла внезапно, вот уж поистине — свалилась на голову. Я как раз закончил в основном отделку комнат, побелил печку, расставил на прежние места стол, сундук и кровать. Нежась в то утро в постели после тяжелой ночной работы, я удовлетворенно оглядывал потолок с лакированной балкой и корабельным бордюром и мысленно пытался подсчитать, что мне еще осталось сделать в первую очередь. Закончить с фундаментом, то есть подвести под стоящий на столбах дом кирпичную ленту, — раз, это самое тяжелое. Доделать потолок с окном в сенях и перестроить светелку на чердаке. Покрасить полы. Теплый туалет, чердачная лестница, оконные рамы… Да, еще сушилка у печки! Сушилка, с мысли о которой и началась вся эта кутерьма. Как я мог про нее забыть? Что-то Ольга Степановна говорила еще о крыше — проверить, не течет ли… Уже чуть не половина августа миновала. Когда-то я собирался в июле отпраздновать новоселье. Больше всего меня тревожили деньги — их хватит самое большее на две-три недели очень скромной жизни. Впрочем, картошка и кое-какая зелень были у меня теперь свои, с огорода (спасибо Ольге Степановне). Несколько дней назад я разговаривал по телефону с женой: ей опять удалось устроиться на работу, она предлагала мне помощь из оставшихся у нее фунтов стерлингов. Принять?

Сонно потягиваясь, я снова и снова глядел вприщур, как изумительно сочетается на потолке неброская масляная краска с лакированным деревом, и тут в какой-то момент мне почудилось, что балка моя расположена не вполне горизонтально. Кляня всех пьяных плотников, строивших этот дом, я вскочил на кровати и дотянулся до балки, заглядывая на нее сбоку и пытаясь таким образом проверить свои ощущения. Один раз даже подпрыгнул на кроватной сетке, ухватившись за балку обеими руками. В это мгновение раздался сухой шорох, и я с ужасом увидел, как мой конец балки на глазах пошел вниз, разрывая новые обои. Послышался треск крашенного слоновой костью картона, с потолка посыпался песок. Я инстинктивно встал в позу кариатиды, пытаясь защитить себ и удержать потолок. Но балка продолжала неуклонно оседать мне на голову…

— Как ее укрепить? — мрачно спросил я у плотника, с которым вывешивал дом. Пришлось за ним сбегать, кое-как подперев горбылями просевшую балку.

— Как укрепить? Подставь слегу, вот и укрепишь. Или веревками к стропилине на чердаке привяжи. Ты ведь сам все умеешь.

— Веревками? Это что, долбить в потолке дыры, чтоб веревку продеть? — Я был в растерянности. — Да и сама веревка — долго ли она прослужит?

— А это смотр какая веревка. Найди вожжу ременную, она и три, и четыре года держать будет. Ты сперва крышу глянул бы. У тебя вся стена в этом месте гнилая, небось крыша-то ручьем течет!

— Стена?.. Давайте займемся. Надо что-нибудь делать. Я заплачу.

— Э, сокол милый! Заплачу. Крышу надо разбирать, бревна подстропильные менять, стену вычинивать. Знаешь, сколько сейчас одно дерево стоит? А работа? Тут работы ой-ой-ой. Дешевле новый дом построить. Ты живи, пока живется. Занимайся в Москве своим ученым делом, а сюда — отдыхать или там картошечку посадить… Так-то вернее будет. А то вишь развел тут галантерею. Делать ему больше нечего. Иль в Москве тоже не ладится?..