Письмо ни от кого

– Конечно. Ты думаешь, если официально удочерил девчонку… Серега, зачем ты ей такое вычурное имя придумал? До десяти лет она была Светой, потом стала Стеллой. Ее родители на самом деле от водки померли или им помогли?

– Ничего бы у тебя не выгорело, – поразмыслив, заверил Муха.

– Как сказать! Вспомни день рождения Шустера. Вы нанюхались кокаина, ночью поехали в сауну в Кировский район, стали фотографироваться «Полароидом». Дочери у отцов на коленях не сидят! Сколько тогда Стелле было? Пятнадцать? Верный срок по той же статье. Если бы Лучик узнал, что ты погорел на фотографии, тебе после зоны даже гробами торговать бы не доверили. Скажи, стал бы ты доверять человеку, который дважды наступил на одни и те же грабли? Один раз сесть за малолетку – это случайность, два раза – уже система.

– Ты не мог видеть эту фотографию. Я ее сам лично изорвал.

– А клочки куда дел? Компрометирующие фотографии жечь надо, а не в мусорную корзину выбрасывать.

– Ты все врешь про корзину! Это Шустер обрывки собрал и тебе отдал. Нас там четверо было, откуда бы ты про «Полароид» узнал? Или Шустер на тебя работал, или его шлюха. Шустер скопытился от передозировки, а что за шмара с нами была, я уже не помню. Сейчас, как я понимаю, у тебя на меня новый капкан заряжен?

– Оставь Журбину в покое, и мы разойдемся при своих.

– Сегодня ты за барыгу впрягаешься, завтра придешь еще за кого-нибудь стволом трясти. А ты не боишься, что не ребенку, а тебе голову проломят?

– Убить меня – не проблема. Другое дело, как я погибну. Если я схвачу пулю в перестрелке, то меня наградят посмертно, закопают у тебя на кладбище и забудут. А вот если я заполучу нож в спину, то тут вы породите «Белую стрелу», организацию непредсказуемую и беспощадную. Слышал о «Белой стреле»? Если с твоей подачи в городе начнутся убийства, то Лучик тебя за это по головке не погладит. Он – за порядок, а ты про кровавый беспредел намекаешь.

– На хрен тебя, твою «Белую стрелу» и твоего стукача Шустера! – подвел итог встрече смотритель. – Завтра жду Журбину на Новосибирской трассе. На выезде из города, за постом ГАИ, есть поворот на пионерский лагерь, там и поговорим.

Я бросил ему «о’кей» и пошел к выходу.

– Погоди, – остановил меня Муха.

Я обернулся. Смотритель все так же сидел в кресле, но правая рука его была вытянута перед собой. В руке был пистолет «ТТ», направленный мне в голову.

– Прикинь, если рука дрогнет, ты до Журбиной доехать не успеешь, – криво усмехнувшись, сказал он. – Все в этом мире бренно: и ты, и я.

Смотритель спрятал пистолет в наплечную кобуру.

– Теперь мы квиты. Передай своей приятельнице, чтобы приезжала одна, без хвостов и лишних глаз.

Я хмыкнул и пошел на улицу. Объяснять Мухе, что перед стрельбой пистолет надо снять с предохранителя, я не стал.

Через два дня ко мне на работу заехал Касим и сообщил, что конфликт с ворами улажен на выгодных для Валентины Павловны условиях.

Глава 16

Второе января

С Журбиной я встретился в той же съемной квартире в центре города. Валентина Павловна была очень занята: со дня на день она собиралась переезжать на новое место жительства, но для меня нашла свободное время.

– Андрюша, взрывом во «Встрече» не ты занимаешься? – спросила она, запихивая в коробку из-под телевизора женскую демисезонную куртку. – За что их грохнули? Бандитские разборки?

– Из четверых убитых бандитом был только один человек, остальные к преступному миру отношения не имели.

– Демушкин – тот же бандит. Не успела я начать ремонт в главном корпусе «Изумрудного леса», как ко мне тут же прискакали его представители: «Мы хотим от лица «Сибирского объединения ветеранов Афганистана» предложить вам услуги по охране дома отдыха». Ну и кто он после этого? Общественный деятель, что ли? Такой же бандюга, как и Тихон, по-другому не скажешь.

Журбина перестала возиться с курткой, взяла со стола лист ватмана, протянула мне.

– Похожа? – серьезно спросила она.

На представленном рисунке была изображена Валентина Павловна Журбина в образе старухи Шапокляк.

– Происки врагов? – шутливо спросил я.

– Ты ничего не понимаешь! – всплеснула от возмущения руками Журбина. – Я за этот набросок заплатила приличные деньги. Его автор – профессиональный художник-портретист. Я ему целый день позировала.

– Валентина Павловна, у вас нос в три раза меньше, чем на рисунке.

– Не придирайся к мелочам! Нос – это проявление художественного образа, роднящего меня со старухой Шапокляк.

– Почему именно с ней? – я все еще никак не мог уловить полет мыслей Журбиной.

– Старуха Шапокляк – это вечно молодая душой энергичная женщина. Посмотри, как она стильно одета: модное платье, кокетливая шляпка, в руках – ридикюль. У Рафаэля есть картина «Дама с единорогом». У меня будет композиция «Дама с белкой», вот только куда пристроить белочку, я еще не решила.

– Крыска Лариска в образ не вписывается?