Письмо ни от кого

В пять часов, когда за окном еще стояла ночная темень, дежурный по управлению разбудил меня телефонным звонком. Я поднялся, приготовил кофе, закурил. Кофе и сигареты вместо завтрака – верный путь к язве желудка. Пока ты молод и полон сил, об этом как-то не думаешь, но чем ближе пенсия, тем чаще начинаешь интересоваться препаратами от приступов изжоги и болей в животе.

В половине шестого я пришел к Малышеву. Следом за мной подтянулись Клементьев и Шмыголь. Николай Алексеевич из опечатанного на ночь сейфа достал тридцать заклеенных пронумерованных конвертов.

– Начнем! – объявил он. – Геннадий Александрович, Андрей Николаевич, выбирайте объекты.

– Мне – центральное кладбище, – сказал я.

– Квартиру Гути, – выбрал Клементьев.

Малышев выдал нам конверты, в которых были санкционированные прокурором города постановления о производстве обыска на указанных объектах.

– Продолжим, – Малышев перевернул стопку с конвертами номерами вниз.

Шмыголь достал лист бумаги, на котором в столбик были записаны цифры от одного до тридцати. Первый и второй номер Иван Иванович вычеркнул.

– Номер восемь, – сказал наугад Шмыголь.

– Старший оперуполномоченный Далайханов, – сверился со своим списком Клементьев.

Малышев вытащил из середины стопки конверт.

– Объект номер пятнадцать.

– Квартира гражданина Лаптева, – назвал я расшифровку объекта из своего списка.

Малышев и Клементьев засмеялись:

– Пока, Андрей Николаевич, ты будешь на кладбище шмон наводить, Далайханов у тебя все грязное белье перетряхнет! Андрей, честно скажи, Лапоть тебе родня или нет?

Шмыголь, не склонный к шуткам спозаранку, предложил прекратить базар и продолжить работу.

– Номер тридцать, – сказал он.

– Старший оперуполномоченный Матвеев, – отозвался Клементьев.

Малышев вынул из стопки конверт, написал на нем «Матвеев».

– Это был конверт номер двадцать один, – сказал Николай Алексеевич.

– Объект двадцать один – квартира авторитета по кличке Горец, – объявил я.

Шмыголь напротив номера тридцать написал «Матвеев, Горец».

К столь сложной системе распределения сил и средств для производства обысков мы прибегли с единственной целью – исключить какую-либо утечку информации о предстоящей операции.

Ровно в шесть утра старшие оперативных групп получили запечатанные конверты, расселись по автомобилям и выехали из городского управления на площадь перед заводом «Металлист». У завода к ним присоединилось еще по легковому автомобилю, в каждом из которых был оперативный сотрудник областного УВД и двое понятых. Следующей остановкой был пустырь у недостроенного здания в Заводском районе. Там оперативные группы поджидали грузовики с солдатами внутренних войск, одетыми в милицейскую форму. Посадив солдат в свои автомобили, старшие групп вскрыли конверты и узнали адреса, по которым им предстояло провести обыски.

Я и Клементьев выехали на операцию последними. Напарником от областного управления мне достался невысокого роста лысый оперуполномоченный по кличке Маленький Мук. Понятыми у нас были рабочие-дружинники с «Металлиста». Запоминать фамилии солдат я не стал, все равно больше с ними никогда не столкнусь.

– Все готовы? – проверил я свою гвардию. – Тогда – по коням!

Около семи утра солдаты забарабанили в дверь административного здания центрального кладбища. Им открыл заспанный сторож.

– Обыск, – объявил я перепуганному мужичку. – Здесь подпиши.

Трясущимися руками сторож поставил закорючку под постановлением о производстве обыска.

– Входные двери закрыть на ключ! – продолжил я. – Сторож, открывай все помещения по порядку, слева направо. Понятые, фиксируем все действия оперативных работников. Коллеги, мы ищем запрещенные предметы, оружие и наркотики. Если найдете что-то подозрительное, зовите меня или Маленького Мука.

Оперуполномоченный Владимир Лукин еще не полностью отошел ото сна и на мои слова никак не отреагировал. Солдаты и понятые, посмотрев на Лукина, вопросов задавать не стали. Как я думаю, они решили, что «Мук» – это фамилия низенького лысого человека.

В закутке, где Стелла плела венки и букеты из искусственных цветов, мы обнаружили пудреницу, доверху заполненную белым порошком. Маленький Мук, насмотревшийся американских полицейских боевиков, по примеру крутых парней попробовал крупинку порошка на язык.

– Ну как, онемело во рту? – спросил я.

– Чуть-чуть, – Мук сплюнул остатки порошка на пол. – Как ты думаешь, это что за гадость?

– Если гадость, то зачем ты ее в рот тащишь? – усмехнулся я. – Это кокаин, Вова. Если ты сейчас с него опьянеешь – я тебя в медвытрезвитель сдам.

– Да, ну, Андрюха, ты чего? – испугался Мук. – Я одну молекулу попробовал, с нее в голову не ударит.

На втором этаже, в кабинете директора, в письменном столе хранился пистолет «ТТ». Больше ничего интересного в административном здании мы не нашли.

К девяти утра, когда мы уже оформили протокол обыска, на кладбище приехал Муха-Цокотуха со Стеллой.

– Здесь тоже обыск был? – спросил Муха сторожа. – Сегодня что, день всеобщего шмона? Квартиру обыскали, на работу приехали…