Письмо в Лабиринт (СИ)

Перед нами сиял широкий вход в огромное помещение, заставленное убегающими вдаль рядами игровых автоматов, которые сверкали и переливались всеми цветами радуги. Это казино? Странно.

– Открытое по специальному патенту, доступное только для сотрудников единственной организации и членов их семей! – объявил Рыжий. – Прошу вас, вы мои гости.

У меня наконец всё встало на свои места в вопросе, откуда такая самоуверенность у собственника этого молла и почему покупателей сюда пускают только после строгого отбора. Баламут – как раз «член семьи». Удивительно только, как это он в кои-то веки решил воспользоваться своими привилегиями, особенно учитывая историю наших отношений с «единственной организацией». Видно, желание пустить Маше пыль в глаза пересилило брезгливость и здравый смысл.

Но эти мысли тут же вылетели у меня из головы, потому что происходило что-то не то.

Маша остановилась. Вроде бы она это сделала не слишком резко, но как-то так, как люди осторожно останавливаются у края обрыва.

– Вынуждена отклонить приглашение, – сказала она, и ее ясный голос прозвучал как-то особенно отчетливо, до последней буквы. – Если нам необходимо подождать, то я, с твоего разрешения, просто прогулялась бы.

Свита Рыжего замерла. Он покусал губу.

И обезоруживающе улыбнулся.

– Без проблем. Будьте на связи, – бросил он и легко повернулся вокруг своей оси.

В этот момент рядом ахнули юные голоса, и возле него оказались две целлулоидные девочки с кошачьими ушками на макушках.

– А я вас знаю! Вы ведь Герман Григоренко? Это ведь вы?

– Я – он самый, – осклабился Баламут.

– Ой, а можно с вами сфотографироваться! Я ваш подписчик!

– Можно! – воскликнул Баламут. – Со мной можно всё! Особенно таким волшебно прекрасным феям!

– Ой, а вы опять покрасились, да? Ой, а это что за краска?..

Рыжий без затей обнял их за плечи и бросился в сверкающий вход, провозгласив:

– За мной, мои ласточки!

Торопясь и сдержанно шумя, свита устремилась за ним. Рыжий еще что-то восклицал на ходу, но в мелодичном громовом шуме игровых автоматов уже ничего разобрать было нельзя. Мы остались одни.

Морган дернул меня за рукав.

– Идемте, – говорит он. – Теперь это надолго. Лучше пройдемся тут. Аптека, держись немного позади, лады?

4.

Наше путешествие по гигантскому моллу я запомнил урывками. Мы мало заходим в магазины, больше фланируем по просторным коридорам и залитым светом галереям. Повсюду витает деликатная ненадоедливая музыка. Покупателей тут бродит на самом деле довольно много, просто они теряются в больших пространствах. Морган держится немного впереди Маши, а я – сзади, хотя чувствую себя при этом чуточку бредово. Ну, какой из меня телохранитель?..

…Вот мы пытаемся сориентироваться около интерактивной карты. Карта мало помогает: на ней путаница переходов и нескончаемая череда магазинов. Маша с интересом водит пальцем по названиям, поворачивая карту; администратор в пяти шагах от нас не отрывает взгляда от ее лица, стараясь поймать знак. Я вижу гейт – прямо в стене между двумя магазинами.

…Вот мы идем вдоль ряда витрин. Витрины сверкают нежными расцветками. Маша увлеченно разглядывает вывески.

– Все они принадлежат разным владельцам?

– Ну да, – отвечает Морган.

– И это нужно затем, чтобы каждый владелец получал свою прибыль? А разве они при этом не мешают друг другу?

– Конечно. Но зато покупатель может выбрать из множества предложений, и это стимулирует каждого продавца предлагать более качественные товары.

– Я не особенно много вижу здесь, чтобы кто-то предлагал что-то качественное, – заметила Маша. – Чтобы сделать что-то хорошее, надо думать о том, чтобы сделать что-то хорошее. Нужно, чтобы тебе пришла идея, которая раньше никогда никому не приходила. Это совсем другая цель, чем прибыль.

– Ну, продают вещи, как правило, совсем не те люди, которые делают.

– И те, которые делают, добровольно отдают вещи тем, которые продают?

– Не просто так, а за вознаграждение.

– Какое вознаграждение может быть достаточным за то, что ты воплотил идею, которая никогда раньше никому не приходила?

– Как правило, ты еще и радуешься, если за это удается получить хоть что-то, – сказал я.

– Это непонятно. Ну хорошо, а те, кто продает? Нельзя же жить только для того, чтобы получать прибыль.

– Ну, у них свои идеи. Можно думать о том, чтобы получать больше прибыли, чем другие. Это называется «конкурентная борьба», – со вздохом пояснил Морган. – Превосходство над другими людьми здесь считается одним из самых верных способов получить удовлетворение. Особенно если эти другие люди при этом оказываются в дурацкой ситуации…

– То есть, в итоге, все сводится к тыканью друг в друга пальцами с радостным криком «обосрался, обосрался»? – спросила Маша, и мы переглянулись. – Ну что же, не самый скучный способ проводить время, – заключила она. – Немножко детский, конечно.