Пистолеты для двоих

– Простите, пожалуйста, сэр! Я не заметила кроличьей норы, споткнулась и, наверное, повредила лодыжку: когда я попробовала встать на ноги, мне было так больно, что я потеряла сознание. Честное слово, я не хотела вновь доставить вам хлопоты.

– Что вы, никаких хлопот! – мягко ответил он. – Обнимите меня за шею, я отнесу вас в коляску. Посмотрим, что можно сделать.

Уже в коляске одного взгляда на ее лодыжку сэру Чарльзу оказалось вполне достаточно, чтобы понять: перво-наперво нужно снять ботинок. Второй взгляд – на ее лицо – столь же явно подсказал ему, что от этого Нэн будет еще больнее, и она опять лишится чувств. Отвязав лошадей, он вывел их обратно на дорогу и сообщил Нэн, что повезет ее в Хангерфорд.

– Герцог… – с мольбой произнесла она.

Сэр Чарльз нетерпеливо огляделся, обнаружил Герцога у своих ног, схватил его за загривок и вручил хозяйке.

Короткое расстояние до Хангерфорда они преодолели в рекордное время. Мужество, с каким мисс Мэссингэм перенесла дорогу, тронуло ее сопровождающего и даже побудило проявить галантность и проронить несколько ласковых слов.

– Ничего, дитя мое! – сказал он, поднимая девушку, чтобы на руках отнести в гостиницу «Медведь». – Скоро вам будет легче, обещаю. Вы такая храбрая девочка!

В пустой буфетной, пока официант бегал за хозяйкой, сэр Чарльз уложил Нэн на скамью и снял ботинок с быстро распухающей стопы. Как он и опасался, девушка снова потеряла сознание. Пришла в себя она уже в отдельной комнате и обнаружила, что лежит на софе, а рядом стоит дородная женщина и машет у нее перед носом жжеными перьями. Две горничные тем временем прикладывали к ее лодыжке влажные компрессы.

– Вот! Так-то лучше! – подбадривающим тоном произнес сэр Чарльз. – Давайте-ка, дитя мое…

Мисс Мэссингэм почувствовала, как ее голову приподнимают. Она послушно открыла рот и прошла неприятную процедуру: ей дали выпить неразбавленного бренди. Она поперхнулась и всхлипнула.

– Ну, ну! – Сэр Чарльз утешительно похлопал ее по руке. – Не плачьте! Вы быстро поправитесь.

Будучи девушкой стойкой, мисс Мэссингэм вскоре ожила. Местный лекарь, приведенный после довольно продолжительных поисков одним из конюхов, долго испытывал ее терпение осмотром. Впрочем, выслушав заключение, что, несмотря на сильный вывих, кости не повреждены, она воспрянула духом и даже выразила готовность ехать до Спинхэмленда.

Однако теперь это было невозможно. Не только из-за того, что ее состояние не позволяло преодолеть тринадцать миль в открытом экипаже, но и потому, что короткий зимний день закончился, да к тому же пошел снег. Сэру Чарльзу ничего не оставалось, как сообщить своей подопечной, что придется заночевать в «Медведе».

– Сказать по правде, я очень рада, – призналась Нэн. – Мне уже гораздо лучше, уверяю вас, но я охотно бы ненадолго прервала путешествие.

– Как и я, – усмехнулся сэр Чарльз. – Поскольку миссис Фиттон, скорее всего, всполошится, когда уже будет поздно поворачивать назад и искать вас, то я решил сказать здесь, что вы моя младшая сестра.

– Замечательно, сэр! – воскликнула мисс Мэссингэм, проявив одновременно и наивность, и житейскую мудрость. – По крайней мере, это говорит о том, что я уже взрослая леди.

– Вот что, – строго промолвил сэр Чарльз. – Если бы вы не купили эту возмутительную шляпу, то мне не пришлось бы идти на уловки. Никогда в жизни я не встречал столь капризное дитя, как вы, Нэн!

– Я причинила вам много беспокойства, сэр? – раскаивающимся тоном спросила Нэн. – Вы на меня очень сердитесь?

Он рассмеялся.

– Нет. Но вы все испортите, если будете в гостинице называть меня «сэром». Помните, что я ваш брат, и зовите Чарльзом!

5

Ночной отдых ощутимо улучшил состояние мисс Мэссингэм и вернул ей хорошее расположение духа. Она с аппетитом позавтракала, выразила надежду, что Герцог, в чьей компании сэр Чарльз провел беспокойную ночь, не причинил неудобств ее сопровождающему, а затем продемонстрировала, с какой легкостью ей удается прыгать на одной ноге, опираясь на трость. Сэр Чарльз раздвинул занавески и с облегчением обнаружил, что дорогу лишь слегка припорошило снегом. Он попросил Нэн посидеть спокойно на софе, а сам отправился проверить, как запрягают лошадей. На обратном пути, войдя в гостиницу через заднюю дверь, он вдруг остановился: у парадного входа стояла красивая молодая женщина. Заметив его, она воскликнула:

– Чарльз! Ты здесь?

– Алмерия!.. – ответил ее суженый без особого восторга.

– Что это значит? – спросила она, протягивая жениху руку. – Неужели ты приехал, чтобы встретить меня? Мы ночевали в «Пеликане» – пришлось остановиться, потому что лопнула постромка, иначе мы с тобой обязательно разминулись бы. Ты совершенно напрасно проделал весь этот путь, дорогой Чарльз!

– Стыдно признаться, – ответил сэр Чарльз, покорно целуя протянутую ему руку, – но это в мои намерения не входило. Я еду в Лондон, у меня там важная встреча, которую я не могу пропустить.

Алмерию такой ответ явно не обрадовал, но едва она открыла рот, чтобы спросить, о какой важной встрече идет речь, как на лестнице появилась хозяйка с объемным валиком в руках.