Питер Пэн должен умереть

Дело не облегчали и пираты, каждый из которых, проходя мимо Макса, одаривал его парочкой бранных фраз или плевал под ноги. Один же матрос — тот самый, со сломанной рукой — и вовсе харкал на палубу минут пять что заправский верблюд, с явным удовольствием наблюдая за тем, как Макс раз за разом убирает желтоватую слюну грязной тряпкой. Он уже было подумал заехать упырине шваброй по морде — и будь что будет, всяк лучше, чем издевательства терпеть — но благо что на палубе появился Рыжий и пират сразу же отстал от Макса.

Макс драил корабль до глубокого вечера и успел заметить, что Рыжий на корабле пользуется немалым авторитетом. К нему обращались за разрешением споров, какой-либо помощью или даже просто чтобы пожаловаться на «проклятую жару, мать ее, с которой сладу нет». Рыжий выслушивал абсолютно каждого, независимо от просьбы, и находил время для любого, хотя бы пару минут. Когда Рыжий появлялся на палубе, пираты даже ругаться переставали. Во всяком случае, в полный голос. Притом он, казалось, мог быть везде и сразу: за четверть часа он умудрялся успеть проследить за тем, как в трюме разбрасывают отраву для крыс, проверить что творится в камбузе — так на корабле звали кухню — и даже составить график дежурств. По сути, для моряков Рыжий был как Ух для мальчишек, так как Крюк практически не покидал свою каюту, да и остальная команда не слишком жаждала беспокоить капитана лишний раз. И Макс их прекрасно понимал.

Когда солнце село, Рыжий отвел Макса на нижнюю палубу, указал на драный матрас, лежавший в самом дальнем углу и сообщил, что с утра Макс будет помогать некоему Мэри, правда, чем именно предстоит заниматься, первый помощник не сообщил. Кандалы, разумеется, снимать с Макса никто не собирался, так что спать пришлось прямо в них. Макс долго ворочался с боку на бок, размышляя о том, что ему делать. Попытаться сбежать или дождаться помощи? Кто знает, быть может, Питер, Ух и другие мальчишки уже вовсю ломают мозги над тем, как вытащить соратника… А может и позабыли о его существовании, как говорил Крюк.

Весь погруженный в тяжелые думы, Макс и не заметил, как уснул. Растолкал его ни свет, ни заря кривоногий беззубый дед, которого, как оказалось, и кликали Кровавой Мэри. С виду он казался старше самого «Веселого Роджера» — Мэри наверняка последние остатки волос успел потерять, когда корабль даже сколачивать еще не начали — обладал кривым носом, прищуренным взглядом и дымящейся трубкой. Мэри заявил, что сегодня они вместе с Максом будут чистить обшивку корабля от налипших водорослей с ракушками, и кто бы мог подумать, что совсем скоро он будет вспоминать швабру едва ли не с теплотой.

— Все просто, камбала безусая, — шамкал Мэри, ковыляя по палубе. — Я тебе веревку вокруг пояса обвяжу и вниз спущу, а ты лопаткой быренько все счищай и скидай в море.

— А если ты меня уронишь? — спросил Макс, глядя на трясущиеся руки старика.

— Ну тады каюк тебе, — без обиняков сказал Мэри. — Так что, надеюсь, ты не слишком тяжелый, хе-хе.

— Может, хоть цепь снимешь? — попытался схитрить Макс, но Мэри был непреклонен.

— Ага, чтоб ты сбег тут же. Не-а, уж лучше на дно пойдешь. И, к слову, знаешь почему меня так зовут?

— Потому что ты любишь одноименный коктейль? — предположил Макс, но ошибся.

— Чавой? Кок из камбуза носа не высовывает, да и ноги у меня две. Не, я как-то в Лондоне бывал, там местечко есть под названием Мэриленд, а в нем паб «Пьяная устрица». Я туда завалился стакан пропустить, а попутно одиннадцать человек завалил и трех инвалидами оставил. Так что без глупостей у меня, сопляк.

Мэри оглянулся на Макса и шутливо пригрозил тому пальцем, и ему верилось, что старикан не врет. Когда Мэри завязал вокруг живота Макса веревку и проверил узлы, он с лопатой в руках перелез через борт, старик же принялся спускать парня вниз, кряхтя и ругаясь. Чистить обшивку оказалось той еще неблагодарной работой. Хоть Мэри и привязал веревку свободным концом вокруг мачты, но Максу то и дело мерещился треск рвущейся бечевы. Прямо под ним же в воде кружили акулы, которые только и ждали, чтобы полакомиться свежим мясом.

Когда Мэри наконец вытащил Макса обратно на палубу — он чуть не сорвал голос, пытаясь дозваться старика, который то ли уснул, то ли просто был глух на оба уха — Макс едва мог поднять руку от усталости. Тем не менее, после того, как он перекусил подгорелой кашей, ему снова вручили швабру. То ли пираты привыкли к пленнику, то ли им просто надоело упражняться в придумывании изощренных ругательств, то ли и то, и другое вместе взятое, но теперь обращали они на временного «члена команды» внимания не больше, чем на попавшийся под ноги огрызок, что, разумеется, Макса более чем устраивало.