Питер Пэн должен умереть

– Они боятся огня. – Она горестно взглянула на альпака. Вид у тех был до смешного задумчивый.

– Мэдди…

– Ладно, ладно… дай только хоть этих выведу. А потом уеду. – Решение явно давалось ей нелегко. – А ты сам-то как? Ты что тут делаешь?

– Пытаюсь найти и остановить его.

Глаза Мадлен затопил откровенный страх. Она начала было возражать, но Гурни перебил ее.

– Я должен. А ты должна убраться отсюда ко всем чертям – пожалуйста, – немедленно!

На долю мгновения она застыла, словно парализованная страхом, потом шагнула к Гурни, почти отчаянно обняла его и, без единого слова повернувшись, повела своих подопечных туда, где ее ждал Уинклер. Они обменялись парой слов и быстро зашагали бок о бок по расчищенному в толпе проходу.

Гурни несколько секунд смотрел им вслед, пока они не скрылись из виду. Его вдруг кольнуло острое чувство, названия которому он не знал, – до того невыносимо слаженной, сработавшейся парой они выглядели: точно заботливые родители, торопящиеся укрыть малышей от грозы.

Он закрыл глаза, стараясь выкарабкаться из ямы, наполненной кислотой.

А когда через миг открыл их, перед ним словно бы из ниоткуда вынырнула та нелепая размалеванная троица. Мальчишки шагали в ту же сторону, что Мадлен с Уинклером, – и у Гурни сложилось неприятное впечатление, будто на одной из раскрашенных физиономий играет улыбка.

Пропустив их футов на пятьдесят вперед, он двинулся следом. На аллее впереди сталкивались разнонаправленные потоки. Любопытство гнало толпища легкомысленных зевак к горящему сараю, а сотрудники службы безопасности отчаянно пытались развернуть их и при этом еще сохранять проход для животных и сопровождающих их людей, двигавшихся в другую сторону, к череде загонов с другого конца ярмарки.

Вне зоны прямой видимости пожара и, соответственно, первобытной тяги к подобным зрелищам угроза дождя заставила многих посетителей променять ярмарочные аллеи на палатки или машины. В поредевшей толпе следить за троицей стало легче.

Под завершающие аккорды долгого раската грома, сотрясшего долину, он осознал вдруг, что у него звонит телефон.

Это оказался Хардвик.

– Ну как, не видал засранца?

– Пару раз видел кого-то отдаленно похожего, но лишь очень отдаленно. Ты уже какие участки проверил?

Ответа не было.

– Джек.

– Секундочку.

Прошло несколько секунд. Гурни поймал себя на том, что делит внимание между троицей и огромным видеокубом, который возвышался в центре ярмарки и сопровождал происходящий кошмар музыкой в стиле кантри. Дожидаясь, пока Хардвик возобновит разговор, Гурни никак не мог до конца отрешиться от этакого эдипова хора, исполнявшего песню под названием «День матери» – о дальнобойщике, трудяге и выпивохе, который все никак не мог встретить девушку с такой же любящей душой, как у его мамочки.

– Я снова тут.

– Что там у тебя?

– Иду за одной компашкой, не хотел упустить. Выряжены, как оборванцы. У парочки лица раскрашены.

– Чем-нибудь выделяются?

– Все вроде как сбиты в группу, а один держится сбоку, чуть поодаль.

– Поодаль?

– Ну да. Вроде как с компанией, а вроде и сам по себе, как белая ворона.

– Интересно.

– Это да, но не спеши с выводами. В любой компании всегда сыщется пацан, который будет слегка выбиваться. Это может ничего не значить.

– Не видишь, что у него на лице нарисовано?

– Придется подождать, пока он не повернется.

– Где ты?

– Прохожу мимо прилавка с чучелами белок.

– Господи. А примет покрупнее нет?

– Чуть дальше какое-то здание с изображением чудовищной тыквы на двери, а рядом зал игровых автоматов. Собственно-то, мои оборванцы туда и зашли, к автоматам.

– А белая ворона?

– Ага, и он тоже. Все там внутри. Пойти за ними?

– Не стоит. Рано еще. Убедись только, что выход всего один и ты их не упустишь.

– Постой, они как раз выходят. Идут дальше.

– Все? И белая ворона тоже?

– Ага. Дай посчитаю… восемь, девять… да, все.

– В какую сторону они движутся?

– Мимо тыквы и дальше к концу ряда.

– Значит, мы скоро встретимся. Я в соседнем ряду, иду в ту же сторону – позади животных и моей раскрашенной группки.

– Животных?

– Их переводят из сарая в загоны за колесом обозрения. Сарай горит.

– Черт! Я слышал, кто-то говорил, что там пожар. Думал, просто путают с ареной. Ладно, конец связи, не стоит отвлекаться. Хотя постой! Есть новости? Что там у тебя дома происходит?

– Надо позвонить сыну и выяснить.

– Дай мне знать.

Когда Гурни закончил разговор, Мадлен с Уинклером как раз свернули на дорогу, шедшую в обход вокруг каруселей и загонов. Через минуту троица Гурни свернула туда же, а к тому времени, как он сам добрался до перекрестка, они встретились с компанией, за которой следил Хардвик.

Дюжина низкорослых фигурок юрко лавировала среди животных и тех зрителей, которые еще не знали о происходящем и не устрашились надвигающейся грозы, сводя на нет все попытки Гурни вычислить, нет ли среди них подозрительного чужака – зловещего карлика, маскирующегося под ребенка. Один за другим, все прилипли к невысокому ограждению, отделявшему круговую дорогу от аттракционов.