Питер Пэн должен умереть

Теперь он знал, кто заказал выстрел, оборвавший жизнь Карла Спалтера. Мотив стал ясен, как день. И темнее, чем ночь в аду.

Он знал, в чем состояла страшная тайна убийцы, что обозначали гвозди в голове Гаса и какая цель была у поджогов в Куперстауне.

Он видел, какие места в этой головоломке занимают Алисса, Клемпер и Йона.

Загадка выстрела, сделанного из комнаты, откуда его нельзя было сделать, перестала быть загадкой.

Собственно говоря, все в деле Спалтеров внезапно стало совсем простым. До тошноты простым.

И все выявляло одну непреложную истину: Питера Пэна необходимо остановить.

Гурни задумался над этой последней нелегкой задачей, как вдруг бешеный бег мыслей в его голове был прерван очередным взрывом.

Глава 60

Безупречный крошка Питер Пэн

Иные из посетителей ярмарки, бредущих мимо колеса обозрения, остановились, вопросительно наклоняя головы набок и обмениваясь тревожными взглядами. Но у ограждения, похоже, никто не замечал ничего необычного за громыханием аттракционов и счастливыми воплями катающихся. Если кто-то из стоящих там и нес ответственность за череду приглушенных взрывов – если это он выставил таймер на взрывном устройстве или тайком послал дистанционный сигнал детонатора, – то он уж явно никак не выдал себя.

Сообразив, что это, надо думать, лучшая, а возможно, последняя возможность определиться, заслуживает ли кто-нибудь из ватаги мальчишек более пристального внимания или же погоня по горячим следам зашла в тупик, Гурни выбрал себе позицию у ограждения, откуда открывался относительно удачный вид на ватагу в профиль.

Отбросив сформулированные Хардвиком критерии отбора, он поочередно осмотрел каждого – и лицо, и фигуру. Девятерых из двенадцати подозреваемых он мог разглядеть достаточно хорошо, чтобы вынести уверенное суждение – и все суждения оказались негативны. Среди этих девяти была и та троица, за которой следил он, что заставило его пожалеть о потраченном понапрасну времени, хотя он и знал, что задача следователя – не только подтвердить личность подозреваемого, но и исключить непричастных.

Как бы там ни было, оставалось разобраться лишь с тремя. Они стояли как раз ближе всего к Гурни, но отвернувшись. И все трое – в типичной одежде бунтующей молодежи.

Подобно множеству других маленьких провинциальных городков, словно бы на много лет застрявших во временном омуте старомодных порядков и манер эпохи сериала «Положись на Бивера», Уолнат-Кроссинг постепенно сдавался (как уже сдался Лонг-Фоллс) перед натиском ядовитой культуры рэпа, одежды гангста-стиля и дешевого героина. Трое юнцов, за которыми наблюдал Гурни, похоже, стремились не отставать от новых веяний. Он, впрочем, надеялся, что двое из них – просто болваны, а вот третий…

Дико звучит, но он надеялся, что третий окажется воплощением зла.

А еще надеялся, что у него не останется никаких сомнений на этот счет. Славно было бы, если б это можно было прочесть по глазам – если бы он мог с одного взгляда запросто определить зло или исключить такую возможность. Однако Гурни побаивался, что так не выйдет и что в столь важном вопросе простым наблюдением ограничиться не удастся. Почти наверняка придется судить по каким-то брошенным фразам, придется выдумывать способ поставить подозреваемого перед серией проверок, требующих какой-то реакции. Реакция выражается самым разным образом – словами, тоном, выражением лица, языком тела. Правда всплывает из совокупности всего этого.

Основной вопрос, конечно же, состоял в том, как на основании имевшихся данных прийти к верному заключению.

Дело чуть упростилось, когда один из оставшейся троицы внезапно повернулся в сторону Гурни, обратив к тому лицо, решительно не похожее на лицо человека с видеозаписи. Мальчишка сказал двум другим что-то про колесо обозрения – похоже, сперва уговаривал их пойти с ним, а потом пытался взять на слабо. Собственно, как оказалось, он брал на слабо и всех остальных в компании, так что теперь они возбужденно просачивались через проем в ограде к очереди на аттракцион. Под конец он бросил двух остающихся и, обозвав их трусливыми неженками, тоже встал в очередь.

Тогда-то один из оставшейся пары – тот, что стоял ближе к Гурни, наконец тоже повернул голову. Он был в черной толстовке с капюшоном, надвинутым почти до глаз и скрывающим волосы и лоб. Лицо было размалевано тошнотворной желтой краской. Нарисованная рыжевато-ржавая улыбка маскировала контуры губ. На всем лице отчетливо различима была только одна деталь. Но она мигом привлекла внимание Гурни.

Нос: небольшой, острый, чуть крючковатый.

Гурни не мог бы поклясться, что этот нос в точности соответствует тому, который он видел в записях, однако сходства все же хватало, чтобы выделить этого подозреваемого как возможный вариант. Чтобы перевести его из разряда возможных в разряд более вероятных, требовалось, однако, хоть что-нибудь еще. Не говоря о том, что Гурни не успел толком разглядеть последнего спутника Черного Капюшона.