Питер Пэн должен умереть

Все так же без слов он подхватил ее на руки страстным жестом новобрачного, переносящего невесту через порог, – Мадлен засмеялась, – унес ее в спальню, и они занимались любовью так нежно и пылко, что это было непередаваемо хорошо.

На следующее утро Мадлен поднялась первой.

Побрившись, приняв душ и одевшись, Гурни застал ее за столом – с кофе, тостом с арахисовым маслом и раскрытой книжкой. Мадлен очень любила арахисовое масло. Он наклонился и поцеловал ее в макушку.

– Доброе утро! – весело сказала Мадлен с набитым ртом. Она уже оделась на работу.

– Сегодня полный день? Или половинчатый?

– Не знаю. – Она сглотнула и отпила кофе. – Зависит от того, кто там еще. А у тебя в планах что?

– Хардвик. Собирался приехать к половине девятого.

– Да?

– Кэй Спалтер должна позвонить в девять или около того, как получится.

– Проблемы?

– Ничего, кроме проблем. Каждому факту в этом деле что-то да противоречит.

– Разве ты не любишь, чтобы с фактами так и было?

– Ты имеешь в виду, чтобы они были безнадежно запутаны, а я бы их распутывал?

Она кивнула, сунула в рот последний кусок тоста, отнесла тарелку с чашкой в раковину и поставила под воду. Потом вернулась и поцеловала его.

– Уже поздно. Мне пора.

Гурни поджарил себе бекон с тостом и устроился в кресле перед дверьми во дворик. Отсюда открывался вид на размытое утренним туманом старое пастбище, полуразвалившуюся каменную ограду по дальней его стороне и заросшее соседское поле. Вдали еле проглядывал Барроу-хилл.

Как раз когда он запихивал в рот последний кусочек бекона, с дороги ниже сарая послышалось агрессивное тарахтенье «Понтиака». Через две минуты угловатое красное страшилище припарковалось возле зарослей аспарагуса, и вскоре в дверях появился Хардвик – в черной футболке и мешковатых серых тренировочных штанах. Дверь была открыта, но раздвижные ширмы заперты.

Гурни нагнулся и отпер одну из них.

Хардвик шагнул внутрь.

– Знаешь, что у тебя там по дороге разгуливает здоровенная свинья?

Гурни кивнул.

– Частое явление.

– Добрых триста фунтов.

– А ты поднимать пытался?

Пропустив вопрос мимо ушей, Хардвик одобрительно оглядел комнату.

– Уже говорил – и еще раз скажу. У тебя тут, черт возьми, сплошное сельское очарование.

– Спасибо, Джек. Не хочешь сесть?

Хардвик задумчиво поковырял ногтем в передних зубах, плюхнулся на стул напротив Гурни и смерил того подозрительным взглядом.

– Старик, не надо ли нам чего обсудить перед беседой с овдовевшей миссис Спалтер?

– Да в общем, нет – если не считать того факта, что во всем чертовом деле ни крошки смысла.

Хардвик сощурился.

– А вот это обстоятельство, что в деле ни крошки смысла… оно работает на нас или против?

– Нас?

– Ну, ты знаешь, о чем я. Приближает нас к цели – пересмотру дела – или отдаляет от нее?

– Скорее всего, приближает. Но я не уверен. Слишком уж много ложных сведений.

– Ложных сведений? Например?

– Например, квартира, откуда был сделан выстрел.

– А в чем загвоздка?

– Стреляли не оттуда. Оттуда никак не могли.

– Почему?

Гурни объяснил, как при помощи Полетты провел неофициальный следственный эксперимент и обнаружил препятствие в виде фонарного столба.

Хардвик был явно обескуражен, но не встревожился.

– Еще что-нибудь?

– Свидетель, утверждающий, что видел стрелка.

– Фредди? Тот тип, что официально опознал Кэй?

– Нет. Человек по имени Эставио Болокко. Нет никаких записей о том, что его допрашивали, хотя он утверждает, что допрашивали. Еще он утверждает, будто видел стрелка, но это мужчина, а не женщина.

– Где он видел стрелка?

– Очередная нестыковка. Говорит, что видел его в квартире – той самой, откуда якобы стреляли, хотя на самом деле не могли.

Хардвик скроил такую кислую физиономию, точно у него отрыжка.

– Ну вот опять – все та же куча годного материала вперемешку со всяким дерьмом. Утверждение этого твоего типа, будто стрелок был мужчиной, а не женщиной, мне нравится. И особенно нравится мысль, что Клемпер не сохранил запись допроса. Это говорит о полицейских нарушениях, возможно, о подтасовке фактов или, по крайней мере, халатности – и все нам на руку. Но вот ерунда насчет самой квартиры – она все обесценивает. Не можем же мы привести свидетеля, который заявит, будто стрелок находился в том месте, откуда, как мы же сами потом скажем, стрелять никак не могли. Ну то есть, какого хрена нам со всем этим делать-то?

– Хороший вопрос. И еще одна маленькая странность. Эставио Болокко утверждает, что видел стрелка дважды. Один раз – в тот самый день, то есть в пятницу. Но еще и за пять дней до того. В воскресенье. Говорит, он уверен, что в воскресенье, поскольку это у него единственный выходной.

– Где он видел стрелка?

– В той самой квартире.

Несварение желудка у Хардвика, похоже, усилилось.

– И что стрелок там делал? Присматривался?

– Я бы предположил, что да. Но тут встает новый вопрос. Предположим, стрелок узнал о смерти Мэри Спалтер, выяснил, где расположен семейный участок Спалтеров и сообразил, что Карл будет на погребальной церемонии основной фигурой. Следующий логичный шаг – разведать окрестности, посмотреть, не найдется ли там достаточно удобной позиции для стрельбы.