Плач по красной суке

Все руки Тристана были перецарапаны.

— У, гадина, — проворчал Тристан. — Ужо тебя… доберусь!

И видимо, добрался, потому что кошка скоро от нас исчезла. Брошкина утверждала, что Тристан собирал дворовых кошек да собак и сдавал их в институт, а деньги, полученные за них, копил на машину.

Может быть, вполне может быть, потому что кошки и собаки были главными врагами Тристана, в результате чего он вечно ходил покусанный и поцарапанный. По моим наблюдениям, собак Тристан даже уважал, а вот кошек и впрямь недолюбливал. Но те и другие ненавидели Тристана почти одинаково, с той только разницей, что кошки шарахались от него и прятались, собаки же, наоборот, частенько набрасывались и кусали нашего героя. Трудно понять причину столь жестокой вражды. Может быть, она была биологического свойства. Но я думаю, что людей Тристан не видел в упор. Все человеческие лица слились для него, как сливаются для европейца лица китайцев. Единственными знакомыми и понятными существами в этом дремучем мире были для него кошки и собаки, и он невольно завидовал их беспечному, обособленному существованию в этом диком мире. Думаю, если бы была такая возможность, Тристан не задумываясь поменялся бы жизнью с любым из этих животных.

В этом смысле знаменательно было наше с ним знакомство. Тристан подрядился ремонтировать у меня дома кухню и по этому поводу приволок на службу ведро левых белил, которое я у него купила при условии, что он дотащит ведро до моего дома.

Мы благополучно одолели большую часть пути и остановились возле ларька, чтобы купить газету, когда Тристан внезапно подпрыгнул и заверещал, как бесноватый. Я решила, что с ним начался припадок, но Тристан вдруг с дикой яростью набросился на маленькую собачку, которая тихо и скромно сидела в сторонке и, казалось, не обращала на нас никакого внимания. Собачка принадлежала к самой каверзной породе фокстерьеров, которые за невинной внешностью таят качества самые злобные и коварные. Но данная собачка — и тут я склонна верить хозяйке — до встречи с Тристаном ни разу никого не трогала. Казалось, она и сама была сильно сконфужена своим неблаговидным поступком, такой робкий и виноватый был у нее вид. Вероятно, искушение было выше ее сил, и она сама не заметила, как куснула Тристана. Кроме того, она проделала все это в полной тишине, ничем предварительно не выдав своих намерений, не зарычав, не гавкнув, просто тихо подошла, укусила и тут же тихо отошла в сторонку.

Еще более странно повел себя Тристан, когда, встав на четвереньки, он вдруг дико зарычал и бросился на своего врага.

Мне казалось, что Тристан сейчас растерзает собачку. Но результат получился совсем неожиданный: собачка также молча подпрыгнула и намертво впилась в предплечье Тристана и повисла на нем, как украшение. Тристан, взвыв от боли, с собачкой на плече помчался вдоль по улице. Мы с хозяйкой помчались за ними следом.

Догнали мы их на одном дворе, где Тристан валялся в сугробе и вопил не своим голосом. Несколько человек пытались отодрать собачку, но это лишь усугубляло страдание Тристана. Кто-то притащил кирпич и уже примеривался, чтобы проломить собачке голову, когда подоспели мы с хозяйкой.

Услышав голос хозяйки, собачка отпустила Тристана, подпрыгнув, забралась к хозяйке за пазуху и там затаилась.

Разгневанный народ набросился на хозяйку. Ругали собак, которые съели все наше мясо, ругали хозяев, которые распустили своих собак. Больше всех разорялся сам укушенный: он бесновался, прыгал, размахивал руками, брызгал слюной, бил себя в грудь, а если учесть, что он при этом издавал совсем непонятные звуки, то немудрено, что многие с полным основанием решили, что Тристан заразился бешенством, и требовали вызвать «скорую помощь».

Публика приходила и уходила, состав толпы менялся, и неожиданно кто-то заметил собачку и не поверил, что это крохотное существо покусало такого бугая. И действительно, по сравнению с растерзанным Тристаном животное выглядело совсем невинно. Толпа неожиданно развеселилась и, внезапно потеряв к укушенному всякий интерес, разошлась по домам. Только Тристан долго не мог успокоиться: он рычал, скалил зубы и даже лаял.

Потом мы долго искали травматологический пункт, где Тристану сделали прививки от бешенства и столбняка.

До моего дома мы добрались часов в десять вечера, без ведра краски, которое мы где-то потеряли, зато с двумя бутылками водки, которая, по утверждению Тристана, первое средство против всевозможных укусов.

Вид у нас, наверное, был довольно дикий, потому что, когда мы пытались описать наши похождения, домочадцы подозрительно косились. А муж постепенно накачивался бешенством. Незадолго до этого он в очередной раз вернулся в лоно семьи (наши мужья исчезают и объявляются в доме самопроизвольно; при ремонтах, переездах и прочих домашних авралах, когда требуется мужская сила, они, как правило, исчезают). Они с приятелем пили на кухне водку и были крайне раздражены моим долгим отсутствием. Некому было сварганить жратву, накрыть на стол, и муж гневался на законном основании.