Пламенеющий Ангел

Множество рук кидают его на землю и прижимают к деревянному кресту с вытянутыми руками и скрещенными ногами. Он не сопротивляется. Это бессмысленно. Время его службы в качестве Рыцаря Слова подходит к концу. Он почти без интереса смотрит, как демон устанавливает сломанный посох на земле у его ног, а люди с молотками и гвоздями подходят к нему. Они заставляют его разжать ладонь и помещают гвоздь в центре ладони. Он вспоминает свой сон — давным-давно, когда еще жива была надежда: он оказался в том же месте, что и сейчас, и увидел распятого на кресте. При этом к нему приходит мысль: возможно, мерой любой жизни является соединение прошлого и будущего в момент смерти.

Потом молоток взлетает и опускается, и вот уже гвоздь вошел в плоть и кость на руке…

Росс проснулся, задыхаясь, вцепившись в простыню и одеяло. Тело словно окаменело. Он взмок от пота. Некоторое время лежал в темноте, пытаясь вспомнить, где находится. Все его сны напоминали этот — такие тяжелые, что любое пробуждение заставляло долго приходить в себя.

Потом он почувствовал, как рядом зашевелилась Джози Джексон, прижимаясь к нему, и вспомнил: он же в ее доме, в ее спальне, где они уснули после того, как занимались любовью. Узкая полоска серебристого уличного света пробивалась сквозь шторы. Джози обвила рукой его грудь, нежно перебирая пальцами плечо — вся такая теплая, гладкая. Тепло ее тела наполнило Джона уверенностью, помогло ощутить себя целиком.

Но любое удовольствие иллюзорно. Сон принес предупреждение: если он не сумеет спасти цыганского морфа, пробиться сквозь защитные слои, дабы обнаружить ключ к его магии и таким образом обеспечить морфу выживание, это лишит его, Джона, будущего.

Он долгое время лежал, размышляя, что все это значит. Единственное, что было известно: шанс на спасение остается один, и использовать его надо прямо сейчас.

И что я тогда делаю здесь, сердито спросил он себя. Нест, по крайней мере, с Малышом Джоном, наблюдает за ним, ищет способ контакта. А я — вдали от них обоих, удовлетворяю свои нужды и ничего больше…

От горечи во рту губы стянуло в узкую полоску. Он ведь только человек. Несправедливо ожидать от него слишком многого. Он не сумеет справиться.

Джон прикрыл глаза. Как бы то ни было, понял он, — пора идти.

Он нежно высвободился из объятий Джози, выбрался из постели, собрал одежду и выскользнул из комнаты. Оделся в коридоре и спустился вниз забрать куртку и ботинки. На часах была полночь. Он огляделся. Старый дом хранил темноту и тишину, здесь было так уютно. Уходить не хотелось.

Джон глубоко вздохнул. Он любит Джози Джексон. Вот почему он здесь. Вот почему он хочет остаться здесь. Навсегда.

Он постоял еще минуту, потом подошел к лестнице. Нужно подняться. Попрощаться с ней.

Подумав так, он развернулся и вышел в ночь.

Нест Фримарк замерла в неожиданной темноте, удивленная и плохо понимающая, что делать. Все лампы погасли. Холодильник прекратил жужжание. Электричество отключилось все разом. В тишине слышалось лишь тиканье ходиков.

Она быстро прошла в кухню. Дети сидели за столом, тараща глазенки.

— Нест, — прошептала Харпер. — Темно.

— Все в порядке, лапочка, — проговорила Нест, подходя к окну и вглядываясь в темноту. Вдоль дороги горели фонари, в домах тоже виднелись огни. Значит, свет погас только у нее. Она оглядела двор, ничего не увидев, кроме падающего снега и теней от деревьев, протянувшихся через сугробы. — Все в порядке, — прошептала она.

Ей остро захотелось, чтобы здесь были Джон Росс или даже Пик, чтобы была поддержка. Она чувствовала себя ужасно одинокой в старом доме, в темноте, с двумя детьми, о которых надо было заботиться. Глупо, она понимала это. Это как с дверью в подвал…

Ступеньки, ведущие в подвал, тихо скрипнули. Она отчетливо уловила звук.

По ним кто-то поднимался. В первое мгновение она откинула эту мысль как нелепую: вероятно, это лишь плод ее разыгравшегося воображения. Но потом услышала скрип снова.

Она подошла к кухонному столу и наклонилась поближе к детям.

— Посидите минуту, никуда не выходите, — велела она.

Открыла дверцу чулана и достала четырехфазный фонарик Старины Боба — большой, надежный, как и все, чем дед пользовался. Решительно вцепилась в него: вес фонаря странным образом успокаивал — и проскользнула по коридору к подвальной двери. Прислушалась — ничего.

Потом глубоко вздохнула, рывком распахнула дверь и включила фонарик, направив луч вниз, под лестницу.

И не успела толком рассмотреть, что карабкалось по лестнице, потому что оно уже взлетело по стене и оказалось на потолке. Оно не имело формы и было черного цвета — скорее тень, нежели субстанция — что-то вроде движущегося пятна, захваченного светом ее фонаря. Поняв, что оно здесь, она начала передвигать луч, дабы рассмотреть его получше. И тут из паукообразного тела сверкнули глаза, появились когти и клыки, и оно сорвалось с потолка, бросившись на нее.