Пламенный лед

Они по-прежнему не разговаривали, и это действовало ему на нервы. Сложно было сохранять нормальный настрой при таких отношениях, и он это хорошо понимал. Вчера, перед выездом, он снова попытался поговорить с Лизой, но это не увенчалось успехом. Вначале она демонстративно смотрела мимо него, а затем вовсе вышла из кухни, где он ее и застал. Он разозлился, попробовал удержать ее за руку, но льдинки в глубине голубых глаз заставили его разжать пальцы. Не хочет – не надо. Он плюнул на все и лег спать. Идея переночевать у Вики не вызвала никакого энтузиазма. Макс был у нее пару вечеров назад, и видеть эту девушку снова ему не хотелось. Хотя и в прошлый раз он поехал к ней скорее от того, что нужно было дать выход накопившимся эмоциям. Секс с Викой был быстрым и качественным, без затяжных прелюдий и фальшивых признаний. Как раз то, что ему в тот момент было нужно. Правда она, кажется, осталась не слишком довольна, но его это мало волновало. Сытый и удовлетворенный, он уснул в ее кровати, а утром, не заезжая домой, отправился на тренировку.

После расселения в гостинице Макс Лизу почти не видел. Они встретились только на катке во время тренировки. Держалась она отстраненно, но старалась сделать все, что они запланировали. Получалось с переменным успехом. Лиза нервничала, видимое спокойствие не помогало скрыть напряжения, Макс тоже злился. Все это сказывалось на результате. В итоге Миронов отпустил их раньше положенного, напоследок наградив мрачным взглядом.

- Надеюсь, вы сумеете разобраться с вашими личными проблемами, - проговорил он, остановив взгляд на Меркуловой. Та поджала губы и зыркнула на партнера, но он на нее не смотрел. Макс кивнул тренеру и пошел к раздевалкам. – Ты тоже иди переодевайся, Лиз.

- Мы сделаем этот выброс.

Она посмотрела в глаза тренеру, ища подтверждения своим словам. Но Миронов ничего не ответил. Она вздохнула и поплелась в женскую раздевалку.

Сидеть в гостинице не хотелось, и Лиза, забросив вещи в номер, отправилась гулять по городу. Ветер срывал с головы капюшон и заставлял прятать нос в ворот куртки, но она упрямо бродила по улицам Казани. Повинуясь внутреннему порыву, зашла в храм. Остановилась в дверях, опасаясь, что ее внешний вид не подходит для посещения подобных мест. Матушка, продающая свечки в церковной лавке, заметила ее нерешительность и заверила, что она может пройти. Народу было немного, тишина успокаивала. После уличного холода пальцы покалывало. Лиза шмыгнула носом и, купив свечку, подошла к иконе. Окрестили ее в раннем детстве, но она не была религиозным человеком и в церковь заходила нечасто. Обращение к Богу она считала таинством, поэтому никогда не посещала большие службы, да и вообще могла находиться в храме только в тишине, наедине с собственными мыслями, не ощущая давления толпы и окружающей атмосферы, пропитанной тяжелым запахом ладана. Ей не нравились ни церковные песнопения, ни торжественность богослужений. Сейчас же она чувствовала умиротворение, даже подавленность, оставшаяся в душе после тренировки, отступила. Она мысленно попросила, чтобы все у них с Максом было хорошо, перекрестилась и пошла к выходу.

Ветер тут же обжег лицо. Казалось, стало еще холоднее. Она пожалела, что не взяла с собой шарф и, надвинув капюшон на самый нос, пошла к автобусной остановке. Вызвала такси и уже через несколько минут грелась в теплом салоне. Глаза слипались, из колонок доносились звуки шансона. Глядя в окно на вечерний город, Лиза думала о Максе. Обида не отпускала. Каждый раз, когда она вспоминала, как он накинулся на нее с обвинениями, горло сдавливало, а в груди начинало неприятно ныть. Может быть, именно поэтому она и не хотела разговаривать о произошедшем: боялась, что не сдержится, что опять будут слезы. А ей надоело плакать при нем, надоело показывать свою слабость. Он много раз делал ей больно, но сейчас почему-то было больнее обычного. Наверное, потому, что обвинения оказались настолько незаслуженными, что она никак не могла прийти в себя.

Вернувшись в гостиницу, Лиза поняла, что устала. Пока ходила по улице, холод не давал расслабиться, а в машине ее разморило. Хотелось горячего чая, но желания сидеть в кафе не было, и она попросила чайник у дежурного администратора. Еще утром, по пути на тренировку, она купила плитку горького шоколада и теперь, заварив чай, устроилась на постели. Но допить чай Лизе так и не удалось: настойчивый стук в дверь заставил ее вынырнуть из своих мыслей и подняться. На пороге стоял Самойлов.

- Пустишь? – серьезно спросил он, посмотрев на нее.

Она немного помешкала, но все же отступила вглубь номера, предоставляя Максу возможность самому закрыть за собой дверь. Он прошел за ней в комнату, скользнул взглядом по постели, на которой лежала разломанная на кусочки шоколадка, заметил чайник на столе, но ничего не сказал. Лиза ждала. Стояла и смотрела на Самойлова, пока тот собирался с мыслями.