Пламенный лед

Он и сам не знал, что почувствовал, увидев ладошку Лизы, лежащую на ее животе. Все внутри натянулось. Он бы ее, наверное, придушил, скажи она ему, что залетела. Но ее глаза… Какой же грустный у нее был взгляд. Он остановился возле двери в ее комнату. Хотел зайти, обнять, сказать, что он… А что он? Нечего ему ей сказать, все, что нужно было, он уже сказал. Да, может, грубо, но зато у нее не останется никаких иллюзий. И у него тоже. И все же, если бы дверь была открыта, он бы зашел, а так…

***

Буквально перед вылетом в Эстонию на турнир Tallinn Trophy они опять поругались. Все началось с какой-то мелочи, позже Макс и не мог вспомнить точно. Кажется, Лиза попросила его остановиться возле супермаркета, а он проехал мимо. Выпавший накануне снег растаял, из-под колес летела грязная жижа, на дорогах образовались пробки. К тому же, впереди умудрились «поцеловаться» два недоумка. Авария была несерьезная, но движение тормозилось. И в тот самый момент, когда они уже почти миновали злополучный участок дороги, ей приспичило купить бутылку кефира. Супермаркет находился чуть дальше, по идее припарковаться возле него было реально, но он счел более разумным зайти в магазин возле дома. И понеслось…

- Мне нужно две минуты. - Лиза недовольно сопела и поджимала губы, но старалась сохранять спокойствие.

- А потерпеть ты не в состоянии? - раздраженно поинтересовался Макс. Светофор впереди переключился, пришлось ждать.

- Тебе трудно?

- Сама не видишь, что делается? – Он все больше раздражался. – Или что, без кефира помрешь?

Они перекинулись еще несколькими колкими фразами, а потом начали откровенно ругаться. На следующем светофоре Лиза демонстративно дернула дверь. Та, само собой, не поддалась. Тогда она отвернулась к окну и всю оставшуюся дорогу молчала, а когда Макс затормозил возле продуктового, расположенного рядом с их домом, даже не подумала выйти. Самойлов в очередной раз был готов придушить ее собственными руками. Нервы звенели, хотелось вытрясти из партнерши всю душу и дурь заодно, но вместо этого он выбрался из машины и направился к дверям супермаркета. Вернулся с пакетом, кинул его на коленки Меркуловой и, одарив злым взглядом, спросил:

- Довольна?

- Ничего мне от тебя не надо!

Она сгребла пакет и, изогнувшись, швырнула на заднее сиденье. Пластиковые бутылки глухо шмякнулись друг о друга, а Лиза скрестила руки на груди. Макс нецензурно выругался, назвал ее дурой и дернул машину с места.

И вот теперь он опять тащился по грязным дорогам, только уже один.

Дома они снова поругались. Слово за слово…

- Я тебя что, так часто о чем-то прошу?! – Лиза вошла вслед за Максом в кухню. – Максимилиан! Я с тобой разговариваю!

- Ты орешь, а не разговариваешь, - нехотя повернулся он. Кастрюлю, которую он достал из холодильника, пришлось отставить. – Может, уже отвяжешься? Ты мне кто такая, чтобы сцены устраивать?

- Действительно! – взвилась Лиза. – Как я могла забыть?! Я у тебя так… постирать, погладить, потрахаться… Отлично!

Она назвала его эгоистом, который думает только о себе, он ее – овцой и неуравновешенной истеричкой. Она ответила, что раз так, то он может валить на все четыре стороны. И Макс свалил. Принял душ, надел свежую темно-синюю рубашку, которая удивительно шла ему, брызнул на себя дорогим одеколоном и свалил. Голодный, уставший и злой. И все из-за белобрысой психопатки, устроившей ему какой-то семейный скандал. Никакого желания видеть, а тем более слышать Вику у него не было. Не прельщали даже теплая постель и вкусный сытный ужин в ее исполнении. Стоило ему немного остыть, как он сразу это понял. В последнее время она его раздражала, секс стал каким-то качественно-безвкусным, а после хотелось побыстрее свалить домой.

Взяв в окошке Макавто два бургера и стаканчик кофе, он припарковался в относительно тихом переулке. Доедая чуть теплую булку, с сожалением подумал, что утром, когда он поднялся, Лиза мариновала мясо. Сейчас он бы не отказался от куска запеченной говядины и фирменного Меркуловского чая с имбирем и лимоном. Сидит тут, как провинившийся муж, сбежавший от домашних разборок. Эта мысль вызвала новый прилив злости, он даже подумал вернуться, но упрямство и гордость перевесили. Позвонил матери. Пошла бы эта Меркулова! Через пять минут он уже ехал по направлению к родительскому дому.

- Макс, ты бы приехал как-нибудь со своей партнершей.