Пламенный покров

Даглас резво залез внутрь и помог забраться девочке, протянув ей руки. Лойс суетливо вскарабкалась по деревянной стенке и шмякнулась боком о дно, но подкладка пальто смягчила неудачный удар. Мужчина, надрывно треща корпусом, перегнулся через край ящика, подцепил с пола перепачканную углём крышку и, едва слышно кряхтя, натянул её сверху.

Печник сел в терпкой пресноватой темноте, неуютно сгорбившись и подогнув колени так плотно к груди, что рёбра чуть не прогнулись, Лойс поступила его примеру, настороженно, словно застигнутая врасплох зверушка, оглядываясь сквозь золотые, узорно вьющиеся по деревянным стенам щели.

Вскоре послышались чёткие громоздкие шаги, к ящику, яро дискутируя, подошли двое грузчиков, и один из них попытался грубо толкнуть плечом короб ближе к навороченному шестерёнками подъёмному механизму, продолжая буйно ругаться с напарником о значимости материала поршней.

— В рот мне ноги, — гневно выпалил рабочий, недовольно заметив, что с места ящик двигается с трудом. Он попытался упереться в стенку двумя руками, и, заметив тщетные попытки коллеги справиться с раздражающей тяжестью груза, второй всей тушей навалился плечом рядом с ним.

— Тяжёлый, зараза! — ящик, наконец, лениво сдвинулся с места и понемногу заскользил по бетонному полу. Грузчик севшим от утомляющего напряжения голосом изумлённо рявкнул: — Чего они туда набросали?

— Небось чугунную ванну с гвоздями! — хохотнув, шутливо съязвил второй, на что Даглас с обиженным возмущением закатил глаза. Небольшой ящик угля и печник весили примерно одинаково, хотя… один почти целиком металлический человек весом примерно в две с половиной сотни фунтов и девочка впридачу вполне окажутся тяжелее.

Но он далеко не чугунная ванна.

— Давай на раз-два, — предложил один из грузчиков, целенаправленно продолжая толкать ящик. В ответ поступило короткое, но ёмкое «Угу», и под дно начал ломиться отвратительный лязг. Короб бесцеремонно пихали на подъёмную корзину.

— И-и-и… Р-Р-РАЗ! — хлёстко скомандовал мужик, и короб тряхнуло так, что Лойс, не успев притормозить падение ногами, со всего размаху ударилась лбом о грудь Дагласа.

— И-и-и… ДВА!

— Не больно? — заботливо и едва слышно поинтересовался мужчина, беспокойно пытаясь с прищуром разглядеть лицо девушки в густой, как грязный морок, пыльной полутьме.

— Нет, — почти честно ответила Лойс, шумно вздохнув сквозь зубы, чтоб ушибленное гнусное нытьё в висках быстрее сошло. Она не винила спутника за то, что у него от рождения железные кости, но слишком скабрезно злилась на себя. Стоило держаться лучше… Только и горазда что лбом биться.

И зачем он спрашивает, больно ли ей? Что ему с этого?..

С бурным щебечущим дребезжанием паровой механизм оторвал ящик от пола и неторопливо, вразвалочку, сдал назад, после чего водрузил его в открытый вагон. Рядом шумно упало ещё с десяток ящиков, створки двери глухо, захрустев инеем, захлопнулись и, наконец, взвинченно визжащий гудок оповестил об отправлении паровоза.

Даглас шустро упёрся руками в крышку и резко поднял её, старательно до устрашения огляделся, уверившись, что они далеко унеслись от вокзала, а дверь прочно заперта, и грузно поставил нахлобучку к стене. Волнение угасло, как бесхребетный отблеск молнии в конце безумной бури.

Мерно стучали колёса, дробя рельсы и звонко спотыкаясь на стыках. Ничего кроме этого вдумчивого грохота и степенного гула мороза… словно всё вокруг вмёрзло в тишину и впало в беспокойную, но неподвижную спячку.

Даглас выбрался из ящика и помог спуститься Лойс, после чего задрал свитер, бережно открыл дверцу печи, и подвальную уныло давящую темноту разогнал дёргающийся в полусонном маньяческом приступе свет пламени. Золото кровавого оттенка, сминаясь и ломаясь в кривые осколки, легло на стены и ящики, каждая невзначай залетевшая внутрь через щель дверей снежинка мерцала мелким угольком и растворялась в воздухе невидимым паром.

— Садись, — мужчина стряхнул с себя пальто и заботливо расстелил его в углу. Девушка прислонилась к стене и прикорнула сверху, зябко подогнув к груди колени. Даглас плюхнулся напротив неё и начал готовиться ко сну, положил под голову мешок с песком, а накрылся сухой до крахмальной твёрдости холстиной, до этого покрывающей половину ящиков.

Странно, но Лойс ощущала себя так уютно, как никогда раньше за свою убогую жизнь. В хлёстком грохотании колёс, нежном и диком огненном свете, уголке на умильно тёплом пальто виделось что-то невероятное, будто враждебное, но при этом искренно доброе и родное, как то, чего с ней и быть не могло. Спину пробило короткой дрожью, словно выстрелом, но вместе с этим мучения закончились, отступили в тень злопамятными тварями.

Пару минут продолжалось неудобное смутное молчание, но девочка решила из навязчивого интереса добить уже почти уснувшего Дагласа вопросами:

— И всё же, разве ты не должен… Ну, жрать людей? Ты же демон.

Она всё ещё боялась, не доверяла монстру в человеческой шкуре, но он вёл себя настолько необычно для кровожадного огненного демона, что не спросить до победного казалось охальным.