Пламя его души

времени для всех внутренних восприятии всегда должны заимствоваться нами от того

изменчивого, что представляют нам внешние вещи; отсюда следует, что мы должны

располагать во времени определения внутреннего чувства как явления точно таким же

образом, как мы располагаем определения внешних чувств в пространстве, и потому, если

мы признаем относительно внешних чувств, что объекты познаются посредством них лишь

постольку, поскольку мы подвергаемся воздействию извне, мы должны также признать и

относительно внутреннего чувства, что посредством него мы созерцаем себя самих лишь

постольку, поскольку мы сами воздействуем на себя изнутри, т. е. во внутреннем

созерцании мы познаем свой собственный субъект только как явление, а не по тому, как он

существует в себе.

25

В трансцендентальном же синтезе многообразного [содержания] представлений вообще, стало быть в синтетическом первоначальном единстве апперцепции, я не сознаю себя, как

я являюсь себе или как я существую сам по себе, а сознаю только, что я существую. Это

представление есть мышление, а не созерцание. Но так как для знания о самом себе кроме

действия мышления, приводящего многообразное [содержание] всякого возможного

созерцания к единству апперцепции, требуется еще определенный способ созерцания, каким это многообразное дается, то, хотя мое собственное существование не есть явление

(и еще в меньшей мере простая видимость), тем не менее определение моего существования

может иметь место только сообразно форме внутреннего чувства по тому особому способу, каким [мне] дано связываемое мной во внутреннем созерцании многообразное; поэтому я

познаю себя, только как я себе являюсь, а не как я существую. Следовательно, осознание

самого себя далеко еще не есть познание самого себя, несмотря на все категории, посредством которых мы мыслим объект вообще, связывая многообразное в апперцепции.

Подобно тому как для познания отличного от меня объекта я не только должен мыслить

объект вообще (в категории), но нуждаюсь еще в созерцании, посредством которого я

определяю общее понятие [объекта], точно так же для познания самого себя мне нужно

кроме сознания, т. е. кроме того, что я мыслю себя, иметь еще созерцание многообразного

во мне, посредством которого я определяю эту мысль. И я существую как умопостигающий

субъект, сознающий только свою способность связывания, но в отношении

многообразного, которое он должен связывать, подчиненный ограничивающему условию, которое называется внутренним чувством и состоит в том, чтобы эту связь сделать

наглядной только согласно временным отношениям, находящимся целиком вне собственно

рассудочных понятий; поэтому я могу познавать себя лишь так, как я себе только являюсь

в отношении созерцания (которое неинтеллектуально и не может быть дано самим

рассудком), а не так, как я познал бы себя, если бы мое созерцание было интеллектуальным.

26. Трансцендентальная дедукция общего возможного применения чистых

рассудочных понятии в опыте

В метафизической дедукции априорное происхождение категорий вообще было доказано

их полным совпадением со всеобщими логическими функциями мышления, а в

трансцендентальной дедукции была показана возможность их как априорных знаний о

предметах созерцания вообще ( 20, 21). Теперь мы должны объяснить возможность a priori познавать при помощи категории все предметы, какие только могут являться нашим

чувствам, и притом не по форме их созерцания, а по законам их связи, следовательно, возможность как бы a priori предписывать природе законы и даже делать ее возможной. В

самом деле, если бы категории не были пригодны для этого, то не было бы ясно, каким

образом все, что только может являться нашим чувствам, должно подчиняться законам, которые a priori возникают только из рассудка. Прежде всего я замечу, что под синтезом

схватывания (Apprehension) я разумею сочетание многообразного в эмпирическом

созерцании, благодаря чему становится возможным восприятие его, т. е. эмпирическое

сознание о нем (как явлении).

У нас есть формы как внешнего, так и внутреннего чувственного априорного созерцания в

представлениях о пространстве и времени, и синтез схватывания многообразного в явлении

должен всегда сообразовываться с ними, так как сам это1 синтез может иметь место только

согласно этой форме. Однако пространство и время a priori представляются не только как

формы чувственного созерцания, но и как сами созерцания (содержащие в себе

многообразное), следовательно, с определением единства этого многообразного в них (см.

трансцендентальную эстетику). Следовательно, уже само единство синтеза многообразного

в нас или вне нас, стало быть, и связь. с которой должно сообразоваться все, что

представляется определенным в пространстве или времени, даны a priori уже вместе с этими