Пламя и кровь

Возможно, что все сии герои (за исключением Хобба) сыграли свою роль в гибели дракона… но чаще всего в Королевской Гавани можно услышать, что Сиракс сразил сам Пастырь: когда остальные обратились в бегство, однорукий пророк бесстрашно встал на пути кровожадного чудовища, призвал на помощь Семерых, и тут появился сам Воин, тридцати футов ростом. В руке его был меч из тумана, а когда он взмахнул им, туман сделался сталью и отсек Сиракс голову. Так об этом рассказывали все, даже септон Евстахий, и еще много лет барды распевали об этом песни.

Потерявшая и сына, и дракона королева Рейенира, по словам Гриба, была безутешна и бледна как смерть. Она удалилась в свои покои в сопровождении одного лишь шута. Между тем ее советники пришли к заключению, что Королевская Гавань для них потеряна, и город следует покинуть немедленно. Королева неохотно согласилась уехать на рассвете следующего дня. Бунтовщики, захватив Грязные ворота, сожгли или потопили все корабли на реке, поэтому Рейенира с небольшим отрядом выехала через Драконьи, чтобы пробраться по берегу в Синий Дол. Сопровождали ее братья Мандерли, четверо выживших королевских гвардейцев, двадцать золотых плащей под началом сира Бейлона Берча, четыре фрейлины и последний оставшийся в живых сын – Эйегон Младший.

Гриб же остался вместе с другими придворными, среди которых были леди Мисария и септон Евстахий. Оборона замка была поручена сиру Гарту Заячьей Губе, капитану золотых плащей Драконьих ворот, чему, как выяснилось, он был не очень-то рад. Не прошло и полдня после отъезда ее величества, как у ворот появился сир Перкин-Блоха со своими помойными рыцарями и стал требовать сдачи замка. Хоть солдат королевского гарнизона и было вдесятеро меньше бунтовщиков, они все же могли оказать сопротивление; однако сир Гарт решил спустить королевские стяги, открыть ворота и отдаться на милость врагу. Милости от Блохи ждать не пришлось. Гарту Заячьей Губе отрубили голову, а вместе с ним казнили и еще два десятка верных королеве рыцарей, среди прочих сира Хармона из Камышей, Железную Дубину – одного из Семерых Всадников. Мастерицу над шептунами, леди Мисарию из Лисса, тоже не пощадили, пусть она и была женщиной. Глисту схватили, когда она пыталась бежать, и прогнали голой через весь город, от Красного Замка до Божьих ворот. Всю дорогу ее хлестали плетьми. Если она дойдет до ворот живой, пообещал сир Перкин, ее помилуют и отпустят. Она продержалась лишь половину пути и испустила дух на мостовой; на ее спине не осталось и клочка белой кожи.

Септон Евстахий тоже боялся за свою жизнь. «Меня спасла лишь милость Матери», – пишет он, хотя, вероятнее всего, сиру Перкину не хотелось становиться врагом Веры. Блоха также освободил всех узников подземелий замка, среди которых были великий мейстер Орвил и Морской Змей – лорд Корлис Веларион. На следующий день оба они стали свидетелями того, как долговязый оруженосец сира Перкина Тристан уселся на Железный Трон. Была там и вдовствующая королева, Алисент из дома Хайтауэров. В черных склепах подземелья люди сира Перкинса отыскали даже сира Тайленда Ланнистера, бывшего мастера над монетой при короле Эйегоне. Он был все еще жив, хотя пыточники королевы Рейениры ослепили его, вырвали ему ногти на руках и ногах, отрезали ему уши и оскопили его. Мастеру над шептунами при пропавшем короле, Ларису Стронгу Колченогому, повезло куда больше. Лорд Харренхолла вылез из своего убежища, где бы оно ни было, целым и невредимым. Подобно мертвецу, восставшему из могилы, он прошествовал через чертоги Красного Замка, как будто никогда и не покидал их. Сир Перкин-Блоха тепло приветствовал его; Стронгу было отведено почетное место подле нового «короля».

Побег королевы не принес Королевской Гавани мира. «Городом правили три короля – каждый со своего холма; но для несчастных их подданных не осталось ни закона, ни справедливости, ни прибежища, – говорится в «Подлинной истории». – Каждый мужчина боялся за свой дом, каждая девица – за свою честь». Творилось такое беззаконие больше месяца.