Пламя и пепел

Видно, мое лицо говорило громче слов, потому что взгляд Этьена постепенно смягчился, ярость уступила место недоумению. Он молчал, и я чувствовала, как сильно он ждал ответа. Я с трудом произнесла несколько слов.

— Я даже не знаю, что тебе сказать. Ты сам-то веришь тому, что говоришь? Что я могла рискнуть жизнью друга, да и вообще любого человека? Ты ненормальный псих, Этьен Дюруа. Чтоб тебя… Я хотела поджечь сухостойный кустарник у подножия горы, и этим спугнуть парочку альпинистов, стоявших там, и, если повезет, направить туда и Жана. Это все.

Я замолчала и с удвоенной силой принялась штурмовать скалы. Этьен тоже ничего не говорил, а сосредоточенно вбирался рядом, но я прямо кожей чувствовала, как он пытается подобрать слова — теперь его жгло чувство вины за необдуманное обвинение. Пусть поразмышляет. Нащупав ногой в очередной раз опору, я рванулась вверх. Все ближе и ближе к предполагаемому месту икс.

Я глубоко вдохнула. Мне показалось, что я уже чувствую, как сгущается воздух — хотя ведь здесь он, кажется, как раз-таки должен был быть более редким. Меня вдруг пронзила мысль — а что, если Этьен на самом деле не имел в виду то, что только что сказал? Что, если так на него действовало приближение к этой точке, куда уже наверняка подтягиваются силы темных? Я попыталась посмотреть на эту идею с разных сторон, повертеть ее так и эдак — и поняла, что мне просто очень хотелось бы так думать.

Нет, никакие сгустки энергии, темные волны или вмешательства были ни при чем. Может, это сказывалось напряжение последних дней, но и только. Я снова вздрогнула от того, что он всерьез мог обо мне такое предположить.

Следующей моей мыслью было то, что даже если темная энергия здесь ни при чем — все равно ей это на руку. Разделяй и властвуй — так, кажется? Порой мы сами идем им навстречу, не замечая того.

Час яростного восхождения в гробовом молчании — и мы оказались на довольно широкой площадке почти на вершине горы, еще чуть-чуть, и ее можно было бы назвать маленьким плато. Встав, наконец, на твердую землю, я тут же рухнула с ног. В мышцах ощущалась мелкая противная дрожь, а дыхания не хватало. Немного собравшись с силами и выдернув себя из усталого оцепенения, я оглянулась — в небе уже полыхал закат, а внизу разворачивался невероятно красивый пейзаж. А ведь мы только что были там, и не заметили ничего такого, чем можно было восторгаться.

— Красиво… — выдохнула я, сама того не ожидая, — как же здесь красиво!

Этьен, дернувшись, посмотрел на меня, а я добавила, уже осознанно:

— Что ж, здесь мы и останемся.

Этьен робко сделал шаг — словно мое нечаянное восклицание разбило стену между нами, убаюкало встречный ветер, и ему легче было двигаться мне навстречу. Секунду помолчав, он проговорил:

— Виви… Я… сам не знаю, почему я так подумал. Наверное, уж слишком отчаянными были наши сборы, весь этот поход. Но это все равно меня не извиняет.

Он снова повесил голову. Я видела, что он и вправду переживает, и мне вдруг так захотелось крепко обнять его. Человеку свойственны ошибки, и мы здесь не исключение. Но не время, да и не место для нежностей. Только сейчас я заметила, какой холодный и пронизывающий ветер дует здесь.

— Ладно, живи, прощаю, — устало улыбнулась я, и моя улыбка словно бы отразилась на его лице, — Давай хоть немного отдохнем, вместо того, чтоб препираться. Времени у нас нет, нужно будет собираться с силами.

Я и сама удивилась, как буднично говорила обо всем этом. Неотвратимое приближалось, и я собиралась к нему готовиться, будто к экзамену или сдаче проекта. Но что толку бесконечно переживать, если намного полезнее будет продумать тактику, повнимательнее осмотреть это место, его сильные и слабые для нас участки, вообще попытаться представить себе рисунок боя…

Я разворачивала пакет с бутербродами, когда в небе глухо пророкотал гром — словно сторожевая собака, рычавшая на чужака в предупреждение ему. Разряд молнии, сверкнувший следом, казалось, сейчас дотянется до вершины горы, обожжет языком света. Отбросив рюкзак, я вскочила. Этьен встал рядом. Без слов было ясно, что это — готовность номер один. Ведь небо до этого момента было поразительно безоблачным.

Я сделала глубокий вдох. Если кто-то есть еще там, на небесах, или на далеком Олимпе, в райских садах или долине Шангри-Ла — отзовитесь! Я прекрасно знала, что мы оба можем погибнуть — и что, скорее всего, как раз именно так и будет. Но я просила не за себя. Будет, черт возьми, обидно, если мы погибнем зря, отдав человеческую цивилизацию на заклание тьме.

Услышал ли кто-нибудь мой отчаянный призыв? Уже в следующую секунду по нам хлестнул, словно кнутом, резкий порыв ветра, которому здесь не препятствовало ничто. Словно ошалев от собственной безнаказанности, он принялся закручивать явившиеся, как солдаты по команде, тяжелые тучи в свинцовые страшные жгуты, тянувшиеся от небес прямо до земли. Мы замерли в ожидании, и каждый мускул дрожал от напряжения.