Пламя над Тереком

Доктор ушел. Вскоре пришли мой отец и двое сыновей Карамурзы — Андрей и Алексей, пришли усталые, все в крови. Как только они переступили порог, я выпалил:

«Габоци не умрет, доктор его быстро вылечит».

Алексей поцеловал меня и сказал громко, чтобы все слышали:

«Устами нашего маленького джигита говорит истина».

Потом они подошли к постели Карамурзы и молча смотрели на раненого. Он открыл глаза, обвел всех взглядом и тихо проговорил:

«Рад вас видеть, джигиты, живыми-здоровыми. А как товарищи? Кто ранен, убит? — Голос его звучал слабо и глухо. — Цаголов где?»

«Потери еще не подсчитали, проверяем», — уклончиво ответил мой отец.

Он не сказал раненому брату, что Георгий Цаголов был предан и враги восемнадцать пуль вогнали в него, а потом искололи его тело штыками.

Прошло две недели, и Деникин занял оплот революции на Северном Кавказе — город Владикавказ… Красная Армия отходила к Астрахани.

Деникин подготовил специальные войска для истребления жителей села Христиановского — центра партизанского края всей Дигории. Командующим этими войсками назначил царского генерала Вадбольского — самого свирепого и самого жестокого. «Шкуро перед ним щенок», — говорили его головорезы. Ему-то и отдал приказ Деникин: «Большевиков-керменистов истребить всех до единого. Селение Христиановское — сжечь!»

В холодную апрельскую ночь жителей села Христиановского разбудили взрывы снарядов дальнобойных орудий. После обстрела банды Вадбольского начали поджигать дома. Над селом поднялись огненные языки и черные столбы дыма. И в этом чаду свистели пули, рвались снаряды, строчили пулеметы. Отряды керменистов с тяжелыми боями все же вырвались из окружения и укрылись в Тугановском лесу. Карамурза и его сыновья тоже выскользнули из лап головорезов Вадбольского. Но многие жители не успели уйти, и над ними учинили зверскую расправу.

Утром в центре села появились виселицы. Погреба и подвалы превратились в застенки. Вадбольский предъявил жителям охваченного пожаром села ультиматум: немедленно к виселицам привести сто революционеров-керменистов, в течение трех часов сдать один миллион пудов хлеба, пятистам всадникам явиться на конях и сдать деникинцам пятьсот бурок…

Если бы жители села и захотели, то даже за три месяца не смогли бы выполнить требование Вадбольского. Ни бурок, ни хлеба не было, а всадники все ускакали с партизанами. Жители отказались выполнить ультиматум.

Тогда Вадбольский отдал приказ: всем покинуть свои дома, имущество оставить на месте, идти в сторону курганов. За невыполнение — расстрел и виселица.

Я хорошо помню, как шел за матерью на окраину села, с нами шли все жители — старые и молодые, люди были голодны, лил дождь, многие плакали. А сзади полыхало село. Горели дома, рушились кровли, кричала обезумевшая от страха скотина. Несколько дней и ночей провели жители села под открытым небом, а потом всем было приказано идти в селение Ардои.

Не помню, как встретили там взрослых, а меня мальчишки называли «бездомным», «черным бродягой». Дети богатых родителей — Кобозовых — били нас, «чужих» мальчиков и девочек. Я сначала пробовал сидеть дома, но на улице светило солнце, распускались деревья… Разве тут усидишь дома? Выбежал я на улицу, а Кобозовы комьями кидаются в «чужих». Я побежал домой, надел старую буденовку, взял палку и предстал настоящим грозным джигитом. Кобозовы с криком «Бей красных» преследовали «чужих». Вожак, розовощекий крепыш, стрелял по «красным» из рогатки. Я подставил ему под ногу палку, и он тут же растянулся во весь рост. Рогатка выпала из рук. Как только я замахнулся на него палкой, он вскочил и с плачем убежал. Его дружки — следом за ним. «Наши» смотрели на меня, как на героя. Я вошел в роль и «произнес речь»:

«Нас в три раза больше, берите палки, камни — и пойдем на них войной, тогда они нас будут бояться».

Так мы и сделали. Произошло сражение, «противники» наши дрогнули, запросили пощады и больше никого из нас уже не трогали. И «чужими» не называли.

Шли недели и месяцы, и все свыклись с новой обстановкой. Но однажды утром в дом вбежала моя мама, поцеловала меня и сказала:

«Вставай, сынок, вставай! Домой едем, домой! Белых разбойников прогнали!.. Вот так-то…»

Капитан-лейтенант посмотрел на часы, потом на штурмана и, встряхнув головой, как-то виновато улыбнулся.

Глава вторая

Короткий, но глубокий сон прекрасно освежил Астана. Он уже привык или, вернее сказать, научился так отдыхать.

И первой его мыслью была эта досадная неудача. Как можно «с пустыми руками» возвращаться на базу? Ведь только нелепая случайность помешала лодке вступить в бой с противником, позволила упустить прямо из-под носа такую цель!

Он представил себе, как на базе будут их поздравлять друзья, особенно командиры двух других «Малюток».