Планета семи масок

Когда-то, в незапамятные времена, люди придумали этому название. В ту пору рассказывали легенды о вампирах, кажется, пожиравших трупы на кладбищах.

Но не только в легендах — в жизни тоже такое случалось, и не только в голодные годы. А может быть, боги войны были не некрофилами, а людоедами? В свое время монгольские владыки на праздничных пирах приказывали подавать к столу красивейших наложниц, а головы их, украшенные драгоценностями, выставлялись на золотых блюдах на всеобщее обозрение, чтобы гости видели — повелителю ничего не жалко. То, что однажды пришло в голову одному человеку, может повторить другой.

Дверь поднялась, и перед ним снова открылась широкая равнина, покрытая, точно зеленым ковром, свежей травой, и прямая, как стрела, голубоватая дорога. Пасущийся гиппрон отсюда казался крохотным темным пятнышком. Корсон даже позавидовал ему. И вдруг увидел на дороге, совсем близко, какой-то предмет.

Это была сумка. Прикрепленная к ней металлическая табличка поблескивала под бледными солнечными лучами, пробивавшимися сквозь облака. Три шага — и Корсон оказался рядом. Не прикасаясь, он внимательно осмотрел ее.

Наверное, сумку и табличку кто-то оставил здесь, пока они были в мавзолее. И нарочно положил на самом видном месте.

Табличка оказалась запиской.

С минуту буквы прыгали перед глазами Корсона.

«КОРСОН! В ЭТОЙ СУМКЕ ПРОДОВОЛЬСТВИЕ. ДАЖЕ ПУСТЫЕ УПАКОВКИ МОГУТ ИНОГДА ПРИГОДИТЬСЯ. ВОЕВАТЬ МОЖНО ПО-РАЗНОМУ. ПОМНИ ЭТО. ТЫ ДОЛЖЕН ОТПРАВИТЬСЯ В ЭРГИСТАЭЛ. ТАМ ВЫНОСЯТСЯ ПРИГОВОРЫ ПРЕСТУПНИКАМ, А ИНОГДА И ПРЕДОТВРАЩАЮТСЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ. КРИКНИ: ЭРГИСТАЭЛ. ГИППРОН ЗНАЕТ ДОРОГУ».

Кто-то играл с ними. Помог бежать, потом оставил одних, теперь вот подбросил сумку и записку. Если этот неизвестный — друг, то почему же он не показывается? Если враг, почему не убьет их?

Он взвесил сумку на руке, затем открыл ее. Там было штук двадцать таких же жестянок с консервами, что и в лагере Верана, и столько же пластиковых пакетов с водой. Корсон машинально перекинул ремешок сумки через плечо и вернулся в мавзолей.

Антонелла ждала его, стоя в проходе с безвольно повисшими руками. Щеки ее ввалились, вокруг глаз залегли синие круги — похоже, она все еще была в шоке. Но уже постаралась овладеть собой, слезы высохли,

— С голоду мы не умрем, — весело сказал Корсон, показывая ей сумку. — Кто-то бросает нам крошки, как птицам.

Прежде всего он дал банку и пакетик с водой Антонелле. Она спокойно, не спеша вскрыла банку в нужном месте, как он ей показывал, надорвала пакетик и протянула ему. Корсон отрицательно покачал головой, но она настаивала.

— Там есть еще, — успокоил он девушку.

Только тогда она согласилась напиться. Корсон долго смотрел, как Антонелла глотает воду.

Затем сам принялся за еду. Сидя на земле, он пил маленькими глотками, тщательно жевал и думал. В записке сказано, что он должен отправиться в Эргистаэл. Там выносятся приговоры преступникам, а иногда и предотвращаются преступления… Может быть, в Эргистаэле он избавится от тяготевшего над ним обвинения?

Но ведь там шла — или идет? — война. Корсону очень не хотелось брать туда Антонеллу, Но и оставлять ее здесь нельзя. Он не знает на этой планете места, где мог бы оставить ее в безопасности…

Покончив с едой, он собрал пустые банки, пакеты и стал искать, куда бы их выбросить. Нашел маленький люк и, подняв крышку, услышал в черной глубине шум воды. Что ж, по крайней мере, он не оставит здесь заметных следов своего пребывания. Хотя если в здании установлена хоть какая-то сигнализация, эти предосторожности просто смешны.

Корсон решился.

— Мы отправляемся в Эргистаэл, — объявил он, показав Антонелле записку. — Не знаю, что нас там ждет. Нс уверен даже, что мы туда доберемся.

Он думал, что девушка испугается или удивится, но она осталась спокойной — просто ждала, что он скажет или сделает дальше. Похоже, она мне полностью доверяет, с горечью подумал Корсон. Это было хуже всего.

Он привлек ее к себе и поцеловал.

Они вместе вышли из здания и направились к гиппрону. Корсон подсадил Антонеллу и помог ей застегнуть ремни, потом уселся сам. Поколебался мгновение: ну что за нелепость — крикнуть «Эргистаэл», словно адрес таксисту.

Он откашлялся и неуверенно произнес:

— ЭРГИСТАЭЛ!

И мир вокруг них снова изменил форму и цвет.

17

Они вынырнули над огромной равниной, окутанной клубами дыма. Ярко-розовое небо рассекали пульсирующие вспышки, придававшие пейзажу нечто зловещее. На горизонте, за цепью невысоких гор, четко вырисовывавшихся на фоне неба, вздымались три столба огня и копоти.