Планета смертной тени

– Что бы там ни было, лезть в Лабиринт я не хочу. – Александр поднялся на ноги.

– Даже в самом крайнем случае?

– А что ты называешь крайним случаем?

Они снова шли вдоль прохода, всматриваясь в гусеничные следы под ногами. Как будто монетку потеряли – антикварную! – и теперь надеялись отыскать. А вдруг…

Э, нет, никаких «вдруг»!

Дик и Александр шли по проходу, который после Лабиринта казался им уже чем-то само собой разумеющимся, и продолжали обсуждать начатую тему. А как же иначе? Обнаружить первооснову Вселенной, суть всех вещей, альфу и омегу пространства и времени – такое не каждый день случается. И далеко не с каждым. Поэтому тему следовало отработать по полной.

– Крайний случай… – Дик в задумчивости постучал согнутым пальцем себе по макушке. – Ну, скажем, это когда тебе приходится думать о том, как спасти свою жизнь.

– Часто об этом думаешь?

– Последнее время – нет.

– Тогда этот вариант отпадает.

– А если мы не найдем другого способа покинуть планету?

– Если не найдем – значит, плохо искали. Или только делали вид, что ищем, а вовсе не хотели найти.

– Вот ты как!

– Именно. Как говорил Император Ху: «Ищите и обрящете».

– Император Ху этого не говорил.

– А, какая разница. Кто-то ведь все равно сказал.

– Значит, в Лабиринт – ни при каких обстоятельствах?

– Точно.

– А я бы не стал зарекаться… Что транги делают на этой планете?

– Ты ждешь ответа от меня или предлагаешь вместе подумать?

– У тебя есть ответ?

– Есть некоторые соображения.

– Ну, так выкладывай.

– Определенно, сектор Грешного Треугольника представляет для трангов, а следовательно, и для Лабиринта, некий интерес. Они не хотят, чтобы здесь ошивались посторонние.

– Однако мы здесь уже не первую неделю ошиваемся.

– На нас они не обращают внимания. Мы для них все равно что муравьи, которых станут давить только после того, как они начнут кусаться. Или грызть стропила в доме. Поэтому я и говорю – не стоит соваться в Лабиринт. Иначе за свою назойливость придется отвечать.

– А как же «Семецкий»?

– Видимо, присутствие «Семецкого» в Грешном Треугольнике показалось трангам слишком уж назойливым.

– Значит, такая же судьба уготована и кораблю, который пришел на смену «Семецкому»?

– Не хотелось бы пророчить беду, но, по всей видимости, да.

– И как нам это может помочь?

Совсем не такой реакции ожидал от Чики Александр. Он-то полагал, что Дик проявит хотя бы тревогу за судьбы своих товарищей по оружию. Но Дик мыслил на редкость прагматично. Ни тебе боевого братства, ни сам погибай, а товарища выручай. Или это смерть сделала его другим? Настолько другим, что он уже никак не соотносил себя с теми, кто теперь стал его тюремщиками?

– Честно говоря, – Александр пожал плечами, – я об этом пока не думал.

– А стоило бы, – вроде как с упреком заметил Дик. – Самое подходящее время смотаться, когда тюремщиков поблизости нет.

– Верно, только на чем?

– У нас есть Лабиринт, – принялся загибать пальцы Дик. – Есть транги. Значит, уже есть из чего выбирать.

– Еще у нас есть уурсины, – добавил Александр.

– А они-то тут при чем? – удивился Дик.

– Мне кажется, я понял, почему на этой, вполне комфортной для жизни планете обитает всего несколько сотен, никак не больше тысячи уурсинов. Они пришли сюда через Лабиринт.

– Зачем?

– Об этом Юм-Памарака стоит спросить.

– Старый хитрец не ответит, – усмехнувшись, покачал головой Дик. – Или начнет говорить так, что и грешник не поймет. А вот Ут-Ташан, помнится, говорил, что они прячутся, когда приходят транги.

– Это еще не значит, что транги терроризируют уурсинов. Если бы они захотели, то могли уничтожить всех местных жителей. Я бы даже рискнул предположить, что уурсины как раз и являются тем, что так тщательно оберегают транги. Они – первопричина возникновения Грешного Треугольника.

– Что-то я совсем запутался, – потряс головой Дик. – Лабиринт, транги, уурсины… Почему ты непременно хочешь увязать все воедино?

– Все и без меня складывается. Мы видели открытый вход в Лабиринт?

– Видели, – подтвердил Дик.

– Что само по себе уже невероятно. За тысячелетие, прошедшее после гибели Старой Земли, никто не находил вход в Лабиринт. Хотя искали целенаправленно и со знанием дела. А мы вот так, запросто, свалились на эту планету, поболтались здесь с полгодика, и, на тебе – Лабиринт. Вход – это, по всей видимости, что-то вроде внешнего сенсора, через который в Лабиринт поступает непрерывный поток информации. И одновременно ворота для трангов, которые обеспечивают изоляцию планеты от внешнего мира. Что есть на этой планете такого, чего нет больше нигде?

– Нас, как я понимаю, в расчет брать не следует?

– Верно понимаешь.

– Тогда – уурсины? – высказал саму собой напрашивающуюся догадку Чики.