Планета смертной тени

– Уймарахи, ага. – Юм-Памарак наклонился и зачерпнул себе чашку цим хака. – Уймарахи привели нас сюда, ага. – Он сделал глоток. Затем – еще один. И прикрыл глаза. Он мысленно возвращался в прошлое, которое было всего лишь иллюзией, навеянной мыслями о бренности всего сущего, порой приходящими в голову даже адептам. – Планету, на которой мы, уурсины, прежде жили, постигла ужасная катастрофа, ага. Я тогда еще был маленьким мальчиком и многого не понимал, ага… Но помню я все, как сейчас, ага… Хотя сейчас – это здесь, а там, – Юм-Памарак вяло махнул рукой куда-то в сторону, – там – прошлое, то, чего уже нет, ага…Сначала земля содрогнулась, ага. Так сильно… У нас, уурсинов, есть легенда о Великом Змее – Кат-Дохаре, который лежит в центре земли, обернувшись вокруг корней Шаллат-Иора – Мирового Дерева, ага. Сок, капающий с листьев Шаллат-Иора, попадает в ноздри Кат-Дохару, и поэтому Великий змей спит, ага. Но настанет время, когда сок Шаллат-Иора иссякнет, ага. И тогда пробудится ото сна Кат-Дохар, распрямит свернутое кольцами могучее тело и разобьет земную твердь, ага. Когда планета содрогнулась, это было похоже на то, будто пробудился Кат-Дохар, ага. Рухнули дома, попадали вывернутые с корнем из земли деревья, из образовавшихся в земле трещин забили струи раскаленных серных паров, ага. Это было страшно, ага. Но это было только самое начало кошмара, ага. Огромные волны, поднявшиеся в океане, одна за другой обрушивались на сушу, смывая с нее все живое, ага. А на четвертый день небо заволокли черные тучи, и землю окутал кромешный мрак, ага. Мы, небольшая группа чудом уцелевших уурсинов, теснились на крошечном островке земной тверди, ага. Мы не могли видеть даже лиц друг друга, ага. Тьму озаряли лишь отсветы пылающих где-то вдали деревьев, ага… – Юм-Памарак ненадолго прервал рассказ, чтобы испить цим хак. – Когда земля разверзлась у нас под ногами, – продолжил он, утерев губы костлявой ладонью, – мы решили, что и нам пришел конец, ага. Женщины, уже уставшие плакать, заголосили вновь, ага. Дети кричали от ужаса, не понимая, что происходит и когда это все наконец закончится, ага. А когда дыра в земле озарилась бледным, мертвенным светом и из нее появилось нечто такое, чего мы никогда прежде не видели, один из стариков – кажется, это был мой дед; как потом выяснилось, мы с ним были единственными уцелевшими из всей нашей большой семьи, – воскликнул: «Уймарах! Уймарах ступил на землю уурсинов!» Ага… Глаза уймараха горели во тьме белым огнем, и казалось, они пожирали все, на что ложился их взор, ага. Мы думали, уймарах пришел для того, чтобы покончить с нами, ага. Но он как будто даже не заметил нас, ага. Он раскинул руки в стороны, и на его плечах открылись круглые отверстия, из которых выскользнули тонкие, чуть голубоватые, прямые и острые, как иглы, лучи, ага. И этими лучами уймарах принялся резать землю, как краюху хлеба, ага. Он отрезал куски по краям, они отваливались и с шипением исчезали в морской пучине, ага. Островок, на котором мы спасались от безумства стихии, и без того был крошечным, ага. Уймарах отрезал от него края, и нам приходилось все плотнее прижиматься друг к другу, ага. Когда же отступать стало некуда, кто-то первым шагнул, а может быть, оступившись, упал в дыру, из которой появился уймарах, ага. Проход озарился светом… Ага… Этот свет… Он казался добрым и почти осязаемым, по сравнению с собравшимся поглотить нас мраком, ага… Наверное, мы увидели в нем надежду… или что-то очень на нее похожее, ага. Все разом, толкаясь и отпихивая друг друга, уурсины устремились в проход, ага. Наверное, теперь каждый боялся, что проход внезапно закроется и те, кто не успеет войти, останутся на последнем клочке умирающей земли, ага. Должно быть, в тот момент мы забыли об уймарахе, что остался у нас за спиной, ага. А он между тем перестал крошить землю, едва последний уурсин покинул ее, и следом за нами вошел в проход, ага. Он был столь огромен, что, казалось, не мог разместиться в проходе, ага. Но уймарах втянул в себя конечности, и весь будто сжался, сделавшись едва ли не вдвое меньше, ага. И, все равно, он был ужасен, ага. Несколько уурсинов с криками побежали в глубь коридора, и вскоре сопровождавший их свет угас вдали, ага. Но у большинства уже не было сил бороться даже за собственную жизнь, ага. Плача и причитая, мы лишь жались к стенам прохода, ага. А уймарах, будто не замечая нас, проследовал мимо и двинулся вдаль по коридору, ага. Едва уймарах отошел от проема, через который все мы попали в светящийся коридор, как выход закрылся, ага. И мы оказались навсегда отрезаны от мира… который когда-то был для нас родным, ага. Мы все были голодны, обессилены, напуганы едва ли не до полусмерти, многие страдали от ран и ожогов… Ага… Что нам оставалось делать, ага? Мы последовали за уймарахом, ага… Хотя сейчас я даже вообразить не могу, на что мы тогда надеялись, ага.