Планета свиней 3. Жаркий сезон

Перед тем как уйти с матерью ночевать к соседям, дети постарались на славу. Эхнатом был разрисован от пяток до ушей включительно. На его ребристой груди хаотично плавали круглые рыбки с цветочками вместо глаз, на спине скривилось сухое дерево без листьев, а на руках до кистей были надписи неизвестных слов, потому что буквы детишки уже выучили, но слова из них складывать ещё не умели.

Рамзесу тоже досталось. Теперь на головах бородатых вождей росли ветвистые рога и появились одутловатые туловища, но только не человеческие, а неопознанной гибридной породы: с хвостом и ластами на лапах.

– Сообразительные у тебя котята, – весело хвалил малышей Масол. – Теперь я могу по рисункам отличать одного кота от другого. Спасибо Вуку, он у тебя ещё тот маринист.

– Мои спиногрызы, лучшие на земле, – хвастался Шмаль, рассматривая Эхнатома.

– А чего нас отличать? Мы, вообще-то, абсолютно разные. Нас распознать очень даже нетрудно, – заплетающимся языком говорил Эхнатом. – Вот у меня усы серые, у Рамзеса – белые. К тому же я заметно выше, на целых три сантиметра. И строение надбровных дуг у нас разнится. У Рамзеса лоб дикарский, выпуклый, а у меня округлый, я б назвал его фараонским… ну вроде как, благородным… И кстати, чтобы вы знали: высота лба и объём черепа зависят от величины мозга. Но про мозг волков я ничего не знаю. Как по  мне, все вы в полиции служите…

Масол умилительно разглядывал лысых котов. Он так часто и с таким удовольствием хлебал чачу, будто его волчица, которой у него никогда не было, родила ему сразу тройню. Весь вечер, плавно переходящий в ночь, Масол радостно щёлкал пастью, незлобно рычал и постоянно подтрунивал над лысыми котами.

Шмаль от серого не отставал. В адрес Рамзеса и Эхнатома шутки сыпались, как брызги из-под гребного винта «Верещагина».

– Ну, уморили вы меня, парни! Я тащусь от вас! Напомни, Шмаль, как твоего капитана кличут? – спросил Масол.

– Омка его зовут, – ответил чёрный, хорошо помня, что «Верещагин» вернётся с рыбалки лишь завтра к вечеру.

– Нравится мне этот морской поросёночек. Честное слово! Он забавный такой. Фуражка у Омки с кокардой, костюм белый! Помнишь, как он в драку полез? Говорит, сейчас я тебе хвост отгрызу. Ну, юморист, блин!

– Плохо ты его знаешь, – настороженно заметил Шмаль. – Свинки ведь табором кочуют. У них строгие законы и кровная месть в цене. Если сказал, что отгрызёт, значит, живи и оглядывайся. Омка спрячется под лавкой и чикнет тебе твой облезлый до самого копчика.

Эхнатом и Рамзес замахали худющими лапами и рассмеялись, представляя, как мелкий гибрид вцепился в волчий зад, отгрызая хвост.

Масол на всякий случай заглянул под лавку. Он крепко захмелел, потому засобирался домой. Завтра у парней намечен очередной поход на мафиозный склад. Потому волчий организм требовал подзарядки.

– Такси надо вызвать. Пора мне в свою конуру возвращаться, – искал телефон Масол. – Мопед я у тебя оставлю. Заберу завтра.

Шмаль тоже веселился. Он хлебал чачу, закусывал, но в его неутомимых извилинах поселилась нечаянная тревога. Чёрный чувствовал подкрадывающуюся беду, как сердечники перемену погоды.

Через двадцать минут подъехала машина. Шмаль отправился провожать волка.

– Завтра за бабосами не смогу, земеля. Поскольку чую я беду великую, – хрипло мякнул авторитетный кот. – Ты, Масол, проспись да не суетись. Предчувствие у меня особенное, смекаешь? Горе приближается к нашим домам.

Волк ошалело смотрел на Шмаля. С каких это пор чёрный стал так осторожен? То он в Страну Сибирь засобирался и готов был сразиться с Бучем голыми лапами, то боится обычной кражи, словно душа у него мышиная.

Но деваться некуда. Только кот мог пробраться по узким трубам на склад.

– Ладно. Как скажешь. Только чего ты испугался, Шмаль? Или ты в эту, как её… в Сибирь к Абрамяу нацелился?

Чёрный почесал старый шрам на груди, приобретённый в «Молоке», ещё во времена прошлых баталий. Шрам зудил и облазил. Шмаль подумал, что шелушение – это ещё один подтверждающий знак, говорящий, что нужно стать осторожным.

– Жена у меня, старичок. Детей к школе надо готовить. Я отец, а это уже приговор, – деловито ответил кот. – Пока переждём. А там видно будет. А бережёного – бог бережёт.

Волк так ничего и не понял. Он запрыгнул в такси и помахал лапой.

– Ты, Шмаль, не грусти. Завтра за мопедом заеду, тогда и поговорим, – хлопнул дверью Масол, а через пару минут машина растворилась в темноте жаркого лета.

Глава 3

За рулём такси сидел пожилой гибридный барсук. Прыгая по разбитой дороге, машина медленно выбиралась из посёлка. Масол устроился на заднем сиденье и задумчиво смотрел в сторону моря, которое нешуточно взволновалось, словно чувствуя разочарование зубастого антропоморфа.