Планета Вода. Часть I

Ваня не хотел отвечать.

Он видел другие запуски и после. Но тот первый до сих пор заставлял его кулаки сжиматься, а глаза широко распахиваться. Сегодня днём он наблюдал очередной. Ракета была более совершенной, всё происходило куда быстрее, но всё это было уже не то. Не было того чувства облегчения и радости, висевшего в воздухе, после того, как ракета успешно вышла на орбиту – как тогда, не было хлопков и поздравлений друг друга членами команды ЦУПа. Запуски стали рутиной, как некогда произошло с перелётами в самолётах, и традиция аплодировать пилотам по приземлении со временем исчезла.

Да и он теперь был другим. У него были знания, был какой-то опыт. Он ушёл от родителей и не закончил старшие классы, предпочтя поступить в колледж, чтобы обрести долгожданную свободу. Правда, перепрыгнув на другие жизненные рельсы он понял, что жизнь – это рынок телег и повозок и вся свобода человека сводится к свободе выбора телеги, в которую впрячься. В новых условиях фактором, ограничивающим его, стало отсутствие денег, поэтому он хватался практически за любую работу, которая ему попадалась в городе. Жизнь студента-эколога несладка тем, что с этим образованием не устроишься ни на какую более-менее приемлемую работу, пока не выучишься и не сможешь занять себя в государственных структурах или большой корпорации.

В редкие свободные минуты, раздумывая над своей жизнью, он подмечал, что его всегда притягивало к космосу. Тот запуск, который он видел в детстве, ярко пропечатался в его памяти, но не превратился в осознанное решение стать космонавтом. После, в двенадцать лет, отец отправил его подметать площадки на космодроме. Именно на космодроме, а не в каком-нибудь сквере Владивостока. И вновь он здесь, уже как студент-практикант, приехавший измерять уровень различных загрязнений после запуска очередной ракеты. В эту ночь, когда он поднялся с постели из-за нахлынувшего воспоминания, он впервые осознанно подумал, что его жизнь может быть связана с космосом. Совершенно серьёзное, по-взрослому неэмоциональное осознание не сформировалось, а открылось в нём в тот момент, словно оно было готово уже давно, и ему требовался спусковой крючок. Все концы сошлись, и Ивану даже стало не по себе от решения, которое словно принял кто-то помимо его воли.

Он совсем поднялся с постели, обулся и направился к выходу.

– Ты куда? – спросил его сосед по комнате.

– Воздухом подышать, – раздражённо ответил Ваня.

Этот парень постоянно раздражал его тем, что буквально напрашивался на покровительство. Самостоятельный и свободолюбивый характер Ивана не давал ему чувствовать себя комфортно в ситуации, когда у него было прямое начальство, но в равной степени он не любил, когда кто-то хотел его покровительства. Он считал идеалом, когда все делают свою работу, опираясь на личную мотивацию, а не ожидая пинка или одобрения от формальных и неформальных начальников.

Яркие, по-северному колючие, звёзды занимали небосвод и делали зимнюю ночь похожей на сказку. Диск луны бил в глаза, когда Ваня поднял голову, чтобы поглубже вдохнуть сырой ночной воздух и напоминал о том, что твердь, на которой он стоит – не единственная в космосе, что человечеству есть куда стремиться. На короткий миг ему показалось, что он различает красную точку Марса, но вряд ли это была она – он не знал астрономию, так что не отличил бы Марс от какой-нибудь красноватой звёздочки.

Поток высоких мыслей прервал Влад.

– Ты куда пошёл-то? – глупым голосом осведомился он, запахивая пуховик.

– Пошли к девчонкам, – сказал Ваня.

– Нас отчислят.

– Да не отчислят, не дрейфь. Нам никаких прямых запретов не вводили, а расселили порознь чисто из-за маленьких корпусов – когда строили не думали, что сюда будут привозить студентов других специальностей, не связанных с космосом напрямую. Пошли.

Он зашагал в сторону соседнего корпуса, куда заселили девушек из их колледжа.