Планета Вода (сборник с иллюстрациями)

— Ты откуда? Из механического?

Кивнул. Пять.

С кого бы начать? Острее всего взгляд у левого. И палец он держит на взводе.

— Стой. Больше ни шагу. Подожди, пожалуйста. Я проверю.

Старший отошел к стене, на которой висел телефонный аппарат. Масе понравилось, что этот синий такой вежливый: «брат», «пожалуйста».

— Как тебя зовут? — обернулся начальник.

— Масахиро Сибата, — ответил Маса, коротко поклонился и тремя движениями перевел часовых из активного состояние в пассивное: сначала левого, потом правого, потом старшего.

Не убил и не покалечил, потому что люди вели себя учтиво, никакого зла от них не было. Просто отключил им сознание и для верности еще разок стукнул по лбу. Раньше чем через полчаса не очнутся.

Где тут у них кнопка?

Вот она.

Ворота раздвинулись. Маса удовлетворенно произнес уместное русское слово, которое ему нравилось своей звучностью: «Опаньки».

Небольшой двор. Охраны нет — это хорошо. Но целых три входа — это плохо. В какой же идти?

Однако, приглядевшись, японец заметил, что левая дверь закрыта неплотно. Очевидно, туда-то торопливый принц и вошел.

Внутри было очень чисто. Маса снял грубые сапоги электрического сварщика, чтобы не пачкать пол и двигаться бесшумно. Пословица гласит: «Хорошая смерть ходит тихо».

Дворец у морского владыки был хоть и чистый, но не сказать чтоб богатый. Ни тебе позолоты, ни хрустальных люстр. Главная красота — море над стеклянным потолком.

По соседству, недалеко, кто-то разговаривал.

Маса на цыпочках приблизился к двери и попробовал заглянуть в щелку, но она была маленькая и через нее виднелись только полки с книгами.

— … Но есть еще одно обстоятельство, благодаря которому ваше отношение ко мне переменится. Я не стал вам говорить про это, когда намеревался вас убить. Но раз принцессе угодно, чтобы вы жили, скажу. У меня есть известие, которое вас обрадует, — сказал мужчина.

— Это н-навряд ли, — мрачно ответил голос, который Маса узнал бы из тысяч и тысяч, даже и без характерного заикания.

— Ооо! — завопил японец. — Неужели?! — И не раздумывая ринулся в комнату.

Господин сидел, прикованный к стулу, очень сердитый, но живой, живой! Появлению вассала он почему-то не обрадовался, посмотрел с неудовольствием.

Ах да. Японец сдернул очки — и лицо господина озарилось таким светом, что у японца на глазах выступили слезы, мир вокруг блаженно затуманился.

Пискнул детский голос — тут была еще и какая-то девочка. Кажется, с желтыми волосами, в чем-то длинном, белом. Но ошалевший от счастья Маса смотрел только на господина.

У того глаза тоже сделались мокрыми. Один-единственный раз, тридцать с лишним лет назад, Маса видел господина плачущим. У мужчин запада считается, что плач — признак слабости, их отучают от этой благородной привычки с детства. Глупости! Плакать нельзя от стыдных вещей — боли или страха, а от возвышенных чувств можно и должно.

— Ки-о цукэ! — крикнул господин.

Поздно. Оглянуться Маса не успел. По его хребту пронеслась огненная молния, фейерверком взорвавшаяся в мозгу, вокруг всё померкло.

Когда Маса открыл глаза, оказалось, что он лежит на полу, а на грудь ему уселся алмазный даймё, и в руке у него занесенный кортик.

— Как тебе удалось сбежать? — зарычал даймё. — Из изолятора сбежать невозможно! Говори, кто тебя выпустил, иначе я разрежу тебе глотку!

Худенькая девочка с желтыми волосами схватила врага за плечо.

— Не надо, Наполеон! Не убивай его!

— Спасибо, девочка, — поблагодарил Маса. — Ты добрая. Но тебе нужно больше кушать, а то ты похожа на Кагуяхимэ.

Алмазному принцу он сказал:

— Нельзя убивать человека, который и так умирает от любопытства.

После чего нанес глупому врагу, который не удосужился связать Масе ноги, хороший удар коленом по точке мудо — той, что удобно расположена в средней части позвоночника. От этого происходит маленький временный паралич.

Снял с себя обмякшего даймё, золотой танто забрал себе. Пригодится.

Золотой танто

Поднялся, подбежал к господину.

Тот хлопал своими длинными ресницами, стряхивал с них слезинки.

— Маса, — повторял, — Маса… Господи, как было ужасно остаться на свете одному…

Наручники были сложные. Сразу и не сообразишь, как открываются.

Плакали все, кто находился в комнате: господин, Маса, припавшая к поверженному врагу девочка. У даймё из глаз тоже текли слезы — так всегда бывает после хорошего удара по точке мудо, — но лицо при этом оставалось неподвижным.

— Он умер? Вы убили его?! — повернула Кагуяхимэ мокрое лицо.

— Нет, но скоро убью, — пообещал Маса. — Если только у господина не будет других идей. Надеюсь, что не будет… Девочка, где тут можно раздобыть напильник?

— У меня в нагрудном кармане универсальный к-ключ, — сказал господин своим обычным голосом. — … Знаешь, все-таки победа лучше поражения.

— За время разлуки вы поглупели, господин, — вздохнул Маса. — Но ничего, теперь я с вами, и вы снова поумнеете.

* * *

— Я не дам его убить!

Тощая девочка подобрала танто, вцепилась в рукоять обеими ручонками и выставила клинок вперед, яростно глядя на Масу.