Планка абсолюта

На следующую неделю в книжке я наткнулся на описание устройства динамика и простейшего приемника радиосигнала. Потом я начал следующую книгу и, только укладываясь на ночь, подумал: что, если собрать динамик? В других зонах эта бормоталка наводила меня на разные мысли, каких не водилось в моей голове. В моем распоряжении был электрофакел и несколько фиксаторов с датчиками для труб: вполне достаточно, чтобы смастерить динамик. Сам элемент мембраны я решил сделать из кожаной обложки одной книги. К концу ночи прибор был готов, однако он предательски молчал. Следуя теории из книжки, сигнал для приемника мог идти только с поверхности, оттуда, где были джунгли.

На следующий день у меня была готова катапульта, которая отправила наверх антенну для моей самоделки, но я по-прежнему не был уверен в своей затее. И почему это должно сработать?

Безмолвная библиотека отозвалась эхом от пуска антенны, и с верхних полок по спирали вниз закружились выпавшие страницы каких-то книг, а мне показалось, кто-то недовольно буркнул. Потом снова воцарилась тишина: молчали книжные стеллажи, молчал мой кустарный агрегат, я тоже молчал, не находя подходящих ругательств. Невзирая на то, что я часами читал, расстройства следовали одно за другим. Имена и названия – это все, из чего состояли книги, и какое к этому всему может подойти одно, общее имя?

Той ночью я проснулся от непонятного высказывания:

– Я знаю то, что ничего не знаю…

Эти слова предваряли шипение и хрип, из-за них-то я и потерял глубину сна, и сразу за этим пришла фраза про «знаю, что не знаю». Я стал оглядываться: в ночной тьме едва проступали силуэты книжных стеллажей, а ближе ко мне лежал динамик. Я посветил факелом и прямо напротив кожаной мембраны увидел полоску побеспокоенной пыли: было похоже, что динамик наконец послал первый голосовой сигнал. В ту ночь еще дважды я просыпался от такого же странного высказывания. Эти слова не из моей головы и, возможно, могли быть только чем-то прочтенным прежде. Утром я окончательно убедился, что фраза принадлежала динамику, – он еще раз низким голосом произнес про «ничего не знаю» в момент, когда я смотрел прямо на него.

Такая радость, что наконец у меня появился собеседник, пусть и ничего не слышащий! Бывает порою так, что, будучи в счастливом расположении духа, мы увидим собаку, перебегающую дорогу, и подумаем, что это нам хороший знак на весь оставшийся день. В другое время, когда будь оно все неладно, на душе гнусно и досадно, мы увидим туже псину и скажем про себя, что она, окаянная, виновата в злой судьбе, приключившейся с нами. То же самое и с динамиком: когда я был в хорошем настроении, мне были понятны его подсказки, я смотрел на жизнь бодро, и миллион непрочтенных книг казались пустяком. Но стоило подуть холодному ветру сомнений, и динамик становился подозрительным, будто некий засланный шпион и дезинформатор, цель которого – сбить с пути, запутать и заставить сдаться.

Всю следующую неделю динамик не сказал ни слова и только изредка покрякивал. Мне стоило отыскать вопрос, который я мог ему задать, тогда, я полагал, он взбодрится и подвигнется на помощь. Но, как ни странно, чем больше я читал, тем меньше понимал, что ищу. Книги, попадавшиеся мне в результате «ненаучного тыка» с закрытыми глазами, были такими разными и не совпадали мыслями друг с другом, не срастались в логическую нить, и требовался другой трюк, чтобы совладать с нарастающей массой знаний.

В одну из ночей мне приснился сон, в котором я стою перед побитыми бурей джунглями. Покуда хватало взгляда, громоздились смятые в гигантские клубки деревья и лианы, земля была усеяна поломанными ветвями. Я понимал, что должен расчистить завал, чтобы устроить место для жилья и открыть путь дальше. Но, имея маленькое мачете и пару не самых сильных рук, я не представлял, как управиться со всем этим хаосом. Тогда внутри головы зазвучало указание, что все возможно, если не размышлять о предстоящих трудностях, а прямо сразу мало-помалу начать работать. Я принялся освобождать пятачок земли от поваленных веток, пока наконец не расчистил площадку, пригодную для будущего жилища. Вокруг по-прежнему громоздились кучи туго сплетенного меж собой бурелома, и я стоял в середине, окруженный стенами хаоса. Я стал вырубать из сплетенных веток бревно, показавшееся мне подходящим для первой кладки.

Высвобожденный мною ствол был все еще корявым, с множеством подломанных веток и свисающей корой, поэтому немало времени ушло на его очистку, но у меня появилось первое бревно. Мечтать о следующем уже не хотелось – слишком большой выглядела работа. Но снова голос изнутри: дескать, продолжай.

Появилось второе, потом и третье бревно. Когда я перестал в себя верить, к тому самому моменту я заканчивал с четвертым. Когда я разложил бревна прямоугольником, возникло некое подобие фундамента.