Планка (сборник)

– Документы?! Вот и отдал бы документы в гостиницу. А он был бы и рад. И благодарен, – перебил его Юра. – А я бы знаешь как сделал бы? Я бы взял бумажник, ушёл бы подальше, выкинул бы и документы и бумажник, а деньги бы забрал. И при этом ни капельки не парился бы. Не веришь? А вот я бы так сделал. И считал бы, что сделал всё правильно, и чувствовал бы себя хорошим человеком, потому что я нашёл эти деньги. А знаешь, почему нашёл? Потому что у кого-то их взяли и отдали мне. А кто я такой, чтобы мне с этим спорить?

– Юра, что ты выдумываешь? Взяли, отдали?.. – попытался заговорить Костя.

– Да! Именно так! – громко сказал Юра и кивнул головой. – Именно так! И я на тебя сейчас сержусь и злюсь по-настоящему, понял. Ты что такое натворил?..

Потом они ещё долго спорили и ещё выпили. Потом даже долго смеялись, перешли в другое место, встретили знакомых девчонок, ещё смеялись и выпивали. Юра угощал.

Утром Костя рано встать не смог. Он проснулся поздно, чувствовал себя плохо. Благо дома никого не было. Он долго валялся в постели, потом встал, долго пил воду прямо из чайника, долго отмокал в ванне. Потом он побрился, оделся и собрался выйти.

Костя вышел из дома в полдень. За ночь приморозило и стало скользко, но снег не падал, и студёный воздух был приятен, прозрачен и лечебен. Костя вышел на набережную и остановился. В лобби-бар гостиницы он идти не мог. Он понял, что не решится туда зайти. И даже не из опасения встретиться со Скачковым В. Н., а просто из-за того, что ему отвратительно неприятно будет вновь попасть туда, где ему было так не по себе, где у него в туалетной кабинке так сильно потела спина и так билось сердце. Отчётливо вспомнились пять сотенных долларовых купюр, фантик от жвачки, фотография с детьми и новогодней ёлкой… Вспомнился хриплый голос, белый махровый халат и тощенькая брюнетка… но деньги вспомнились острее всего.

Костя стоял и так же, как накануне, не знал, куда ему податься. Не понимал, кому ему можно и нужно позвонить, с кем поговорить… Ещё он не понимал, как сделать так, чтобы забыть эти деньги, и что нужно предпринять, чтобы о них не жалеть…

Он стоял на набережной и очень остро понимал, что не знает, что ему делать, понимал, что не понимает, как со всем этим справиться, и ещё Косте было отчётливо ясно, что он не скоро это поймёт…

Лечебная сила сна

Движение было очень оживлённое и интенсивное, причём в обе стороны. Утро наступило серое, слякотное, но тёплое. Март подползал уже к концу, но снег сыпал и сыпал каждый день. Такой бессмысленный и неприятный снег, какой бывает с конца февраля и до апреля. Снег, которому любой водитель, пешеход, любой житель города или предместий бормочет беззвучно: «Ну, уймись ты! Сколько можно? Зачем ты нужен! Хватит…»

Вадим, или, как его звали все родственники, знакомые, коллеги и даже дети родственников, знакомых и коллег, Вадик, ехал в крайнем левом ряду в плотном потоке машин. Поток в основном двигался иногда медленно, иногда быстро, но в любой момент всё могло встать и превратиться в пробку. Из-за снежной каши и падающего снега Вадик периодически включал омыватель стекла и дворники. Радио бормотало новость за новостью.

Вадик ехал на работу и чувствовал, что опаздывает, точнее, он был уверен, что опоздает. А опаздывать в этот раз было никак нельзя, впрочем, как и вчера и позавчера. Он каждый раз хотел выйти на работу пораньше, но выходил из дому как мог. А машину занесло снегом, нужно было её быстренько обмести, а перед этим нужно было побриться, а лезвие было несвежее, а свежее он, как обычно, купить накануне забыл. Брился плохой бритвой долго и говорил себе, что сегодня непременно заскочит в магазин и купит новые лезвия… и… много чего другого надо купить.

Он ехал, дворники возили по стеклу жижу, но ясной картины мира не давали. Надо было заменить резинки на дворниках. Вадик ехал на работу, а движение стало замедляться. К центру автомобильный поток уплотнился до предела. Наконец все встало. Красные огни впередистоящей машины расплывались и тянулись вместе с размазываемой и текущей по стеклу жижей. Пробка встала и не двигалась. Красные огни ползли, заполняли собой всё пространство перед глазами. Белоснежный туман начал опускаться откуда-то сверху и обволакивать машины. Туман смешивался с красными огнями, и эта смесь, как клубника со сливками, текла по стёклам Вадикового автомобиля.

Послышался какой-то звук. Очень неприятный звук. Он приближался, нарастал и наконец стал невыносим. Очень быстро звук стал невозможно громким. Вадик решил оглянуться, чтобы выяснить, откуда идёт этот звук, ему почему-то казалось, что звук идёт откуда-то сзади. Но как только он начал оглядываться, как… проснулся.

Он вздрогнул всем телом, вернулся в миг жизни, увидел перед собой свободную дорогу, понял, что звук – это клаксоны автомобилей, которым он преградил движение. Вадик всё это понял меньше чем за секунду и рванул вперёд.