Планка (сборник)

– Да? Ну тогда, когда будете в Москве, приходите. Меня теперь вы знаете, театр найдёте. Это просто. Приглашение остается в силе. Я пошла, – она встала. – О! Какая же я пьяная! Ребята, Гоша! Пока, я пошла, до скорого.

– Ой, – подскочил Николай Николаевич, – а автограф я у вас не взял. Подпишите мне, пожалуйста.

– Автограф у меня всегда с собой, – весело сказала она. – Вот только на чём писать?

– Сейчас, сейчас, – и Николай Николаевич сунул ей какую-то помятую бумажку и ручку. – Вот, для жены подпишите. Зовут Виктория или Вика.

– Господи, зачем вам это нужно? – продолжая улыбаться, очень тихо сказала она, подписывая бумажку. – А на словах передайте Виктории большой привет.

– Она будет счастлива, – радостно сказал Николай Николаевич, разглядывая бумажку. – Надо же, в первый раз в жизни беру автограф.

Игорь Семёнович встал, отодвинул стул, явно намереваясь идти.

– Это ещё зачем? – спросила она.

– Я вас провожу до дверей, – быстро ответил он. – Говорить у гардероба я не буду.

Она улыбнулась и ничего не сказала. Игорь Семёнович шёл следом за ней. Она оказалась совсем невысокого роста. Хотя Игорю Семёновичу большинство людей казались невысокими.

У гардероба их догнал тощенький официант с цветами в руках.

– Ваши цветы, – сказал он.

– Спасибо большое, – ответила она.

– Простите меня, пожалуйста, – продолжил официант, – а можно с вами сфотографироваться?

– Ну конечно, с удовольствием, – сказала она.

Официант сунул цветы гардеробщику и достал из кармана фотоаппарат.

– Пожалуйста, сфотографируйте нас, – обратился он к Игорю Семёновичу. – Нажимать вот на эту кнопку.

Парень подошёл к ней и встал с ней рядом. Две секунды он не знал, куда спрятать руки, и, наконец, сложил их у себя за спиной.

– Ну зачем так робко? – сказала она, прижалась к парню плечом и улыбнулась.

Она улыбнулась, что называется, ослепительно и превратилась в совсем другую, недоступную, блестящую… Игорь Семёнович смотрел на неё через глазок фотоаппарата, который изменил, отдалил и уменьшил реальность. Он увидел, какую свободную и изящную позу она приняла, как элегантно она выглядит в своём сером тонком свитере и чёрных брюках, какая красивая у неё шея, плечи, грудь, талия…

Пока гардеробщик ходил за её шубой и пока надевал эту шубу ей на плечи, Игорь Семёнович держал цветы. Когда он отдавал ей цветы, она посмотрела на него снизу вверх и улыбнулась, как прежде за столом.

– Вот сейчас вы погрустнели. Не надо. Это вам не идёт. Будьте таким же счастливым, каким вы мне понравились. Всего вам хорошего. И приходите в театр, я буду рада.

– Спасибо вам, – сказал он.

– Это вам спасибо за хороший, спокойный вечер. До свидания. Надеюсь, до скорого.

– До свидания, – сказал он.

Она ушла, а Игорь Семёнович вернулся за стол.

– …она исключительная драматическая актриса, – говорил за столом Гоша Николаю Николаевичу. – Лет восемь назад публика ходила, только чтобы посмотреть на неё в любой роли. Кто ставил спектакль, какая пьеса, кто с ней рядом на сцене, им было не важно. Но теперь у неё кино, телевидение… На сцене уже нет той сосредоточенности, той силы уже нет. Но она, конечно, актриса, каких мало. А в её поколении почти нет. Она, наверное, одна…

Были ещё разговоры. Николай Николаевич стал совсем пьян. Он успел взять автографы и у всех оставшихся за столом. Игорь Семёнович допил водку один и сидел совершенно контуженный. Он старался ни о чём не думать, потому что единственная мысль, которая приходила и её тут же необходимо было обдумывать, это была мысль: «Что же теперь делать?»

Ехали они в гостиницу на такси. Николай Николаевич был очень весел.

– Представляешь, Семёныч! Я ему говорю: «Гоша!», а он мне: «Коля!» Я его в первый раз видел в кино… уже не помню когда. А он такой простой мужик! А знаешь, откуда он родом? Из Челябинска. Представляешь. Земляк! Мне Вика не поверит. А эта Света твоя, такая… себе на уме…

В гостиницу приехали в половине второго. Бар на первом этаже ещё работал. Николай Николаевич поплёлся спать. А Игорь Семёнович сел в баре и решил ещё выпить, чтобы уснуть. Ощущение счастья смешалось с ощущением полного смятения, и он пил водку, запивал томатным соком и только чувствовал, что губы сохнут и сердце не успокаивается.

Как только он сел в баре, к нему сразу подошла барышня и поинтересовалась, не скучно ли ему. Он сказал, что ему не скучно, и она ушла. В баре их сидело несколько. То есть несколько барышень, которым было интересно, скучно Игорю Семёновичу или нет. Но Игорь Семёнович сидел и тихонько пил водку. Прошёл почти час, и дальше сидеть не имело смысла, потому что водка не действовала и сон не шёл, даже не приближался.

– Я вижу, вы чем-то расстроены, – услышал Игорь Семёнович мужской голос. Он оторвал взгляд от стола и повернулся на этот голос. Он увидел перед собой маленького, щуплого, носатого и довольно пожилого дядьку в форменном гостиничном пиджаке свекольного цвета.

– Я не понял, – сказал Игорь Семёнович.